Рок

Умножение искр Божьих может идти и по другому пути. Одновременное осмысление, осознание тысячами или миллионами душ определенных процессов, предметов или систем, неодушевленных, по их убеждению, может вдохнуть в них жизнь и разум. Любой большой древний монастырь, громадный город, народ, религия, наконец, могут претендовать на такое созидание. Эти сущности, естественно, отличны от человеческой, но они могут и несут в себе искру Божью. Они очень зависимы от своих творцов и после рождения. Вполне вероятным является возможность обратной связи, например, в нашем случае: нация создает особую сущность, являющуяся носителем ее духа; настроения нации влияют на сущность, сущность может формировать (поддерживать или тормозить) определенные настроения в нации. Такое взаимовлияние может быть как положительным, так и отрицательным. В то же время оба субъекта (нация и ее сущность) могут и должны жить не только во взаимодействии, но и самостоятельно работать на Закон отражения. Теоретически, диалектика истории на определенном этапе может их даже противопоставлять друг другу. Если это все так, то насколько необозримо расширяется фронт противостояния Бога и Сатаны!

Итак, сделаем вывод: Закон отражения неразделим с Законом умножения сущностей (назовем его так). И еще: во Вторичном мире – мире отрицания абсолютов – вечны только искры Божьи, наши души, переходящие из уровня в уровень Вторичного мира, принимая бесчисленное количество личин и образов. Сущности, которые рождаются этими искрами, или сущности, рожденные от других сущностей, живут, по нашим меркам, неисчислимо долго, но вечными они могут стать только при условии благополучного прохождения всех уровней Вторичного мира, перехода в Первичный мир и возвращения (при необходимости) во Вторичный мир. Без этого условия, как детища Вторичного мира, они не могут приобрести право на абсолют – вечное бессмертие.

ГЛАВА 19 в которой Георгу снится Верес.

Ночью Проквусту опять снился Верес, не глаза, а весь он, чуть ли не во плоти. Георг похолодел от страха. Он снова ощутил себя в лесу, возле дуба; перед ним, как и в первый раз, восседал седой грозный старик.

– Ну, отрок, чему научился?

– Я?

Дух молчал, испытующе поглядывая на Проквуста. Тот еще больше смешался, хорошо хоть, приступ страха прошел. Георг огляделся, высматривая упавший ствол, на котором сидел при первой встрече, но его не было. Вокруг вообще все было странным. Отчетливо виделся только дуб и старик, все остальное мерцало и плыло, даль тонула в сером тумане. Проквуст взглянул на свои руки и чуть не вскрикнул. Он поднял ладони к глазам: они полупрозрачно светились и испускали ровное золотистое сияние. Только в центре левой ладони темнело пятно. Проквуст машинально потер его правой рукой и тут же с ужасом отдернул пальцы: они проваливались в клубящийся мрак пятна, как в дыру! Только сейчас Георг осознал, что спит, но это его совсем не успокоило.

– Жуткое пятно? – участливо спросил Дух. – Это грех твой, Георг, за человека погубленного.

– Я раскаиваюсь, Верес, – тихо молвил Проквуст в ответ.