Рок. Лабиринт Сицилии

— Массилий, тебе тоже стоит поберечься! На своём веку ты видел достаточно! — Кларисса обняла декана. Массилий, проживший большую часть своей жизни в армии, в походах и лагерях, почувствовал, что его глаза при этом увлажнились, а к горлу подступил ком горечи…

— Спасибо, Кларисса! После оставления моего родного дома я не чувствовал ничего подобного за все эти годы! И сердце старого воина обливается чувствами благодарности за проявленную вами к моей жизни доброту, заботу и тепло, которым вы окружили нас с Кассием, чуть живых, у себя на галере! Я, честно говоря, никогда не думал, что в моей жизни могут произойти такие изменения и мне будет суждено вновь прикоснуться к мечте моего детства — путешествиям по морям не в качестве солдата, а в качестве морехода! Теперь я уже благодарю богов за то, что свели Кассия со злобным орденом, и именно эта дорога привела меня на этот корабль! И сегодня я отправляюсь в своё первое путешествие, а если меня и ждут впереди опасности, то они произойдут по моему собственному выбору!..

Так происходило расставание с флотилией Карталона, которая отправлялась в испанский Гадес, а затем в какое-то неизвестное плавание. Посейдон, будто почуяв скорое отплытие кораблей, усилил волнение моря, которое понесло белые пенные гребни верхушек волн куда-то в сторону Атлантики, будто приглашая своих попутчиков присоединиться к своему бегу в сторону заката солнца…

…Гамилькар смотрел на удаляющиеся белые паруса… Ветер бросал его волосы вдогонку уплывшим кораблям. Но их длина была несоизмеримо короче расстояния, оделяющего их от уплывающей флотилии, и они, в бессилии своих попыток дотянуться до галер, закрывали глаза Гамилькара. Гамилькар не реагировал на них, его глаза пристально смотрели вслед уплывающим кораблям, но по выражению его глаз было понятно, что он о чём-то усиленно размышляет… Прошла минута… вторая… выражение на его лице не менялось…

…Гамилькар вдруг почувствовал толчки в свою поясницу. Он обернулся, рядом с ним стоял его старший сын Магон. Гамилькар подхватил его на руки, поцеловал его, высоко подняв над головой.

— Папа, а почему дядя Карталон уехал, а мы нет? — зажмурив глаза от высоты, спросил сын.

— Потому что дяде Карталону выпала такая судьба — быть мореходом! Он выполняет на море то, что твой отец выполнить не может!

— Но ведь дядя Карталон вернётся? — Магон махал уходящим кораблям рукой.

— Непременно вернётся, сынок! Или мы отправимся вслед за ним! В страну, где больше свободы и перспектив! А пока…

Гамилькар повернулся в противоположную сторону, к суше. Ветер дул им теперь в лица, бросая волосы всё так же вслед удаляющимся галерам. В этом завывании беснующегося ветра чувствовался дым пожарищ осаждённых городов и походных костров, доносились звуки трубных команд и барабанная дробь наступающих, развёрнутых легионов… Слышались стоны и крики людей, ржание раненых лошадей и рёв свирепых слонов…

— Слышишь, Магон? Твоему отцу и роду Баркидов ещё не время покидать этот остров! Арес и Марс сошлись в единоборстве и каждый призывает своих героев! Не все подвиги совершили мы на этих берегах, в этих долинах, на этих реках и в этих кряжестых горах! — Гамилькар продолжал держать своего сынишку высоко над своей головой. — Слышишь, Магон, как слава рода Баркидов идёт по этим землям, вопреки той, враждебной нам стороне, которая медленно, но верно начинает подчиняться эпидемии экспансии всего мира!..

Слова Гамилькара стали заглушаться усилившимися порывами ветра. Маленький Магон смотрел в сторону берега, и ему чудились за теми дальними холмами неисчислимые полчища врагов, которых непременно победит, отгонит, оттеснит его отец! Он в это верил без тени сомнений!..

…Война продолжалась ещё долгих пятнадцать лет. Была уничтожена ещё огромная масса народа. Обе стороны опустошили Сицилию, исчерпали все свои ресурсы, и людские, и экономические… И, наконец, полностью обескровленные стороны конфликта в 241 году до нашей эры заключили Лутациев мир…

…Но это уже другая история…

Конец первой книги

1 августа 2014 г.