Рок, туше и белая ворона (СИ)

Мне снилось что — то неразборчивое запутанное. Меня тянуло ввысь. Ломало, на грани с болью. Я падала - падала казалось целую бесконечность, казалось с самой вершины небес. Падала стремительно, чёрной птицей. Хотелось плакать, я рыдала. Я рыдала, и тысячи пронзительных вороньих кликов отвечали мне. Хотелось кричать, я разбивала пространство сна…

Я кричала, и стая вторила мне. Хотелось ничего не ощущать, но я задыхалась от знакомого чувства боли. Белоснежный снег принял меня в свои чертоги, вырываясь волнами пуха от силы моего падения, и кровь…

Чёрное море крови…

Холодное бесстрастное лицо, смотрело на меня льдинками голубых глаз. Я клокотала от ярости, я распахнула черные крылья, возвышаясь над ней…

«Когда ни будь я прокляну тебя гордо и твёрдо стоя, на индейском кладбище, и ты сляжешь рядом с ним…»

…Боль. Страсть. Страх. Всё смешалось словно в клубок.

«Тори…»

И стая замолчала. Мягкие прикосновения, унимают страдания. Я складываю свои крылья смерти. Я слышу свою лунную колыбельную. Я чувствую, как тепло накрывает мои губы, стирая боль, захлёстывая невообразимым спектром чувств. Нежные прикосновения, посылают трепетную дрожь по телу с ощущением полёта, срывая сладострастный стон с моих губ и в этот момент я понимаю, что это, не сон.

Открыв глаза застаю Рафа, нежно покрывающего мои губы поцелуем. Одна его рука вплетается в мои волосы, мягко касаясь шеи, другая скользит по талии, тёплой ладонью. Он тяжело дышал. Только тогда я поняла, что сама просто задыхаюсь и мои ногти, вонзаются в его спину. Я отвечаю на его поцелуй, сама о том даже не подозревая. Он обхватил ладонями моё лицо. Он чуть приоткрыл глаза, оставляя их под сенью ресниц. Раф застыл и пару раз моргнул и нахмурился.

- Проснись… - шёпот надломлено, покрывал мои губы, его голос дрожал, - Проснись, слышишь?

Он взметнул взгляд в мои глаза и медленно заблуждал взглядом, рассеянным и отрешённым. Его глаза мутные, потрясённые… чёрные. Чёрные, как уголь, чужие глаза…

Я подорвалась ка ошпаренная, жадно хватая воздух. Я была напряжена до судороги. Я замерла и тут же упала на спину. Меня прошибла тяжёлая дрожь. О, Господи.

- Только сон, это только сон…

Я старалась выровнять дыхание и обезумевшее сердце, затаив надежду, что это в самом деле только сон. Всего лишь слишком реалистичный сон… Сон во сне. Я сто лет снов не видела, с чего бы это вдруг?

Сработал будильник, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Хлопнув по звенящему гаду и отключив противный сигнал, спрятала голову под подушкой. Самое сложное это оторвать свою голову от подушки. С этого начинается моя ежедневная война. Особенно жестоко вставать, если вчера ты уснул чёрте во сколько и не в самом удачном состоянии. Швырнула подушку в стену. Иначе я никогда не встану. Открыла один глаз. На тумбочке стоял стакан воды и по всей видимости аспирин. Тяжёлой рукой, бросила таблетку в воду, наблюдая за тем как она с шипением опускается на дно стакана. Перевернулась и снова спряталась, под вторую подушку. Стоило сразу от обеих избавиться. Уловила лёгкий запах, мужского одеколона. Очень к слову сказать знакомый. Вскочила с кровати, сметая остатки сна и ленивые поползновения депрессии. Осмотрелась. Никого. Показалось видимо. Выпив аспирин, утопала в ванну.

А вот и нет. Не показалось. Волосы и одежда, впитали пряно-мускатный запах. Так. Я определённо что-то пропустила вчера.

Приведя себя в порядок, усиленно соображая, что я вчера натворила, спустилась вниз. Бросила инертный взгляд в гостиную, в глаза бросилась куча подушек, прямо по центру. Крепость! О, кажется припоминаю…

С кухни доносился голос.

- Всегда подозревал что дети - кретины, - рассмеялся Костя, на кухне, - Хотя это удивительно. Она снова стала рисовать, меньше зачитываться, играть не только во сне.

Я остановилась в столовой.

О-оу.