Рок, туше́ и белая ворона.

«…снег, кружил вокруг меня, крупными хлопьями, кружил и опадал вниз, присоединяясь к белому одеялу в нашем саду. Крики, и карканье выросли в фигуру матери, с криками вылетевшей во двор. В её руках билась чёрная птица, схваченная за одно крыло. Моя птица! Охэнзи, бился и клевался отчаянно каркая, и терзая в кровь руки матери.

О, нет.

Я рванула с места.

― Нет! ― закричала я, догоняя мать, ― Что ты делаешь?!

Она резко развернулась, в её руке трепыхался молодой ворон.

― Замолчи, Вика! Это чёртово исчадие ада напало на меня! Опять! Меня задолбало, что в моём собственном доме, меня терроризирует эта ворона! Иди в дом!

― Мам…

― Сейчас же! ― рявкнула она. Охэнзи сильно клюнул мать в руку, и мама, вскрикнув, что-то сделала.

― Не трогай его!

В закате двора, на белый снег потекла кровь…

Я бросилась на неё, пытаясь вырвать кричащую птицу из её рук.

― Мама! Нет! Не надо!

Отшвырнув чёрного ворона в снег. Она просто пошла в дом.

Я опустила глаза в снег, он не двигался, я замерла.

― Нет… он же… там же… душа… моя душа…

Я падаю, на колени в снег, холодный слепяще белый. Белый, алый и чёрный, сливались в вихры в моих глазах. От боли, от горечи.

Слёзы, снег и кровь…

И холод. Обжигающий, колючий, одинокий… И я ― я совсем не ощущаю себя живой. И, я совсем одна, в этом океане льда…»

Слепая ярость, перекрыла мне кислород. Ненависть и боль текла во мне лавой по венам. Я скользнула за её спину.

― И ты молчала, ― прорычала я сдавленно. Она сильно напряглась и насторожилась, буквально навострив уши.

― О чём ты?

― Ты хочешь мне сказать, что ты не знала собственного диагноза? Не знала, чем это чревато? ― проговорила я вкрадчиво. Мать обледенела, просто покрылась той самой идеальной непроницаемой коркой льда ― лёд присущий только ей одной.

― Оставь это, ― отрезала она стальным тоном.

― Ты не сказала, так? ― я прихлопнула ладонью по зеркалу, заставляя его дрожать, ― Какого хрена ты не сказала ему?!

Я видела в её глазах, как щелчок, хлёстче чем от кнута ударил по ней, разбивая и осыпая лёд.

― Какого хрена тебя это касается?! ― всплеснула она руками, ― Ты не знаешь, ни черта, так что просто заткнись! И… ― она потеряла ровное дыхание, ― Чёрт! Просто отъебись от меня!

Она просто хотела сбежать прочь. Я видела это, я знала какого это, меня завораживало и пугало это. Всё что она смогла сделать это схватиться за голову. Шум в голове наверняка был невыносимый. И боль вспыхивала во всём её теле огнём. Вне сомнений. Она не могла сделать вдох. Я смотрела на неё, и думала, неужели я такая же как она?

Это было так. Не зашло бы всё так далеко, так бы даже и не узнала про всё это дерьмо! Даже не думала бы! Это не то, о чём я могла даже думать. Она тоже. Она прячется от этого. Я ― нет. Больше нет. Я прочно на прочно заломила её руки за спиной, в особом захвате, под локти. Другой рукой, обхватила мать за подбородок.

― Смотри на себя, ― скомандовала я на удивление спокойно и решительно, ― Кто ты?

― Убери к чёрту свои руки от меня! ― выбивалась она, но я уж точно знаю, что пытаться вырваться из такого захвата, всё равно что пытаться заправить авторучку в открытом космосе. Протестировано на собственной шкуре.

― Ответ не верный. Кто ты? Отвечай! ― повысила я голос.

― Твоя мать!

― Ты не моя мать, ― покачал он головой, ― Моя, чёртова мать не сдаётся. Не отступает. Никогда! Она маниакально, всё и всех контролирует, непрошибаемая, холодная, жестокая сука! Всё что кроме ― болезнь! Ты, делала это в бреду, но это не оправдывает тебя, не оправдывает, поскольку ты намеренно умалчивала об этом! Ты боялась вернуться в дурку, а мы своими чёртовыми глазами видели твоих проклятых демонов!

― Отпусти!