Рок, туше́ и белая ворона.

Выпрямив длинные волосы, в идеально прямую гладь, собрала их в небрежный, веерообразный пучок на затылке. Вообще, в последнее время, их длинна стала меня напрягать, но я никогда не обстригу свои волосы. Так я буду слишком похожа на мать. Нанесла прозрачный блеск на губы и подвела глаза. Ресницы ярко не крашу, они и так чёрные и пушистые как у отца. Если вы думаете, что психам наплевать, как они выглядят, то вы не знакомы со мной. Конечно порой и мне наплевать, но в основном всё-таки нет. А вообще, если честно, всё дело в Соле, если подруга увидит меня в ненадлежащем виде, она, клянусь, меня взгреет. Она и так это сделает, наверное, когда узнает какого чёрта я натворила. Она знает, но не всё, я говорила с ней, переписывалась… я была не в себе. Боги, зачем я говорила с ней в таком состоянии?

Я переоделась из пижамы в синие рваные джинсы и белую футболку с длинными рукавами и жизнеутверждающим «Весёлым Роджером», открывающую одно плечо. На глаза, в гардеробе попался красный галстук от школьной формы и форменный тёмно-синий жакет с эмблемой школы. Ненавидела носить дурацкую школьную форму, как инкубаторскую. Всегда было проще меня пристрелить, чем заставить носить её по уставу. Больше она мне не пригодится — хоть какие-то хорошие новости.

Я навязала красную с белым узором, бандану, на шею, скрывая шрам, а что поделать? Шею я пока открыть не могу. Вообще, мне чертовски повезло. Так говорили. Вписавшись в бетонное заграждение, на скорости под 200 км/ч, я сломала только правую ногу, пару рёбер и поранила шею, осколком стекла. Повезло, так же, что все были чересчур заняты спасением моей чёртовой жизни и чего-то, как-то, никто не смекнул, что тормозного пути, как такового и не было. И меня не упекли в психушку за попытку суицида. Хотя бьюсь об заклад отец отстегнул нешуточную сумму, чтобы никто не обратил внимание на отсутствие тормозного пути. Вообще, я бы провалилась прямо в ад, чем пытаться объяснять, что на самом деле произошло, но да, мне определённо чертовски повезло.

― Тори! ― окликнул добрый мягкий голос с порога лестницы, заставляя меня улыбнуться, ― Тори, ты проснулась? Давай, спускайся, завтрак стынет!

Это кстати тётя Альбина. Можно просто Аля. Она наша домоправительница, без неё этот чёртов дом и недели бы не простоял. Видимо она приехала сегодня утром, после выходных. Эта сумасшедшая женщина считает, что я самый сильный человек из всех кого она когда либо встречала. Правда в том, что это вовсе не так.

― Хорошо, Аль! ― крикнула я. Подцепив длинные сережки, в виде перьев, и МP3, закусила зубами душку «Рэй Бэнов»[13], и забрала сумку с ноутбуком и журналом бабушки. Спускаясь по лестнице, вдевая на ходу серьги, направилась в столовую.

― Доброе утро, ― игриво пропела Аля, вытирая руки о полотенце. Тёмно-русые с проседью волосы, были собраны в аккуратный низкий пучок. Одна прядка упала на её загорелое лицо и она сдула её, вместо того, чтобы заправить за ухо. Она явно в приподнятом настроении, как впрочем и всегда.

― Не спеши с выводами, ― заметила я, скидывая сумку-почтальонку, на пол рядом со стулом и уселась за стол.

Женщина укоризненно сверкнула своими карими глазами.

― Ну, что за пессимизм? Сегодня же…

Я рассмеялась.

― Тебе не идёт читать нотации, неа. У тебя глаза шибко добрые.

Женщина добродушно улыбнулась.

― С днём рождения. Кушай, а то остынет.

― Спасибо.

Она весело подмигнула мне и забросив полотенце на плечо, и ушла из столовой на кухню. Я посмотрела на свой омлет на тарелке и кофе. Рядом стакан воды и две моих таблетки. Аля строго следит, чтобы я принимала их в соответствии с графиком. Это не работает безотказно. В этом чёртова куча изъянов. Но я всё равно их принимаю. Оказаться в смирительной рубашке ― перспектива, мягко говоря, так себе.

Из прострации меня вывел перебор пальцев по столу. Я метнула резкий взгляд на руки с идеальным французским маникюром, на коротких ногтях. Это не мои руки. Мои ногти покрыты чёрным лаком и в экстренных ситуациях, сгрызаются мною же за долю секунды.

― Всё в порядке? Почему ты ещё не приняла лекарства? ― поинтересовалась маман, садясь за стол напротив меня. О, ну разумеется. Давай теперь изнасилуем мой мозг. А пуркуа бы и не па, собственно?[14] Это ведь так чертовски увлекательно, правда? Я медленно подняла на неё взгляд, ещё неуверенная как я себя чувствую. Особенно в её компании. В её напряжённых светло-голубых глазах, была тревога и подозрительность. В порядке… О каком-таком, чёрт побери, порядке она говорит? Я сжала челюсть, чтобы не разразиться в гневе.

― Выглядишь нервной, ― заметила она. Альбина уронила что-то на кухне, привлекая наше внимание. Я отставила тарелку. Аппетит пропал окончательно. Отложила вилку. Осторожно встала, подняла сумку за длинную широкую лямку. Окинула взглядом элегантный тёмно-синий брючный костюм, Инны. Она смотрела на меня выжидающе, склоняя кудрявую белобрысую голову набок.