Рок, туше́ и белая ворона.

А по текущей ситуации: 60 % здесь присутствующих понятия не имеют, что я умею играть на гитаре, и к чёрту скромность, это единственное что я умею делать просто великолепно. Ничего не поделать, рок у меня в крови. И этот инструмент мог затмить всё! Волнение и стеснение, как рукой сняло. Риффы идут только в путь, соло ― божественны. Чистый звук, потрясающий. На мой взгляд, «стандарт» является одним из самых лучших инструментов, которые мне удалось слышать. Гитара сочетает хороший звук, отличную внешность и возможность играть в максимуме стилей. Но было слегка не по себе. Отец редко поёт вне рамках своей группы. Трезвый по крайней мере. В основном он не вылезает из мастерской. Он всё таки художник и архитектор. А когда он пьёт, то не выпускает гитару из рук. Это из-за него я научилась играть. Не для себя. Для него. Я была маниакальна в стремлении приблизиться к отцу хоть на долбанный дюйм. И обречена никогда не узнать его истинное мнение. Он может быть категорически против. Говорить, что индустрия искусства таит себе слишком мощное столкновение с завышенными ожиданиями. Это не то, чего бы он хотел для меня. То говорит, что талантливый человек ― талантлив во всём. И неизвестно, что он хочет этим сказать. Но никогда не предлагал мне вступить на этот путь, хотя я точно знаю, у него есть друг ― продюсер.

Однако, прямо сейчас по взгляду я видела, что ему нравится. Он может не признаваться в этом, но то, как его взгляд следил за моими руками, особенно когда струны пронзали пространство в соло, на целый километр вокруг… Ему и не нужно ничего говорить. Всё говорит за него. И пусть через мгновение всё может рухнуть прахом. Я давно уже привыкла жить краткими моментами.

Взрывные крики, перекрывает запущенную Кристей музыку. Вот же… толпа его любит, невзирая на возраст, мой старик был крут, и нечего тут больше говорить.

― Хм, выглядишь, как рок-идол. Кроме шуток!

Отец пожал плечами, отсоединив шнур усилителя, задвинул гитару за спину.

― Я ― сын хард-рокера, мышка,― подмигнул мне отец, и вскользь поцеловав дедушкин платиновый перстень в виде черепа, на правой руке. Между большим и указательным пальцами, на тыльной стороне его кисти ― маленькая татуировка птицы. Он посмотрел поверх толпы, поверх крыши дома. Такое ощущение, что он видел своего отца на одной из мерцающих звёзд.

― И ты, Тори, явно идёшь по его стопам… ― выдохнул он, спускаясь вниз. Я утонула от его слов. Это было, эм, одобрение? Что, чёрт побери, вообще это было? Через пару мгновений, меня атаковал Миша. Я даже гитару снять не успела, не то, что, отвертеться.

― Тори, прости я всё пропустил! Мы тут последними деталями были… ― он обомлел, ―…заняты. Это что, Гибсон?

Благоговейный шок лёг маской на его загорелое лицо, когда он медленно вернул взгляд на мою гитару.

― Гибсон Лес Пол. Если быть точнее, Стандарт, ― лениво высказался Раф, выходя из-за спины Миши, и поднимаясь на импровизированную сцену в беседку.

Теперь шок был у меня. И не благоговейный, ни разу!

― Токийятанхаи йэхи хи?[26] ― пробормотала я под нос, в то время как нечитаемый русский лихорадочно печатал такие междометий в моей голове, что даже моё беспардонное эго покраснело. Я метнула взгляд в поисках без пяти минут мёртвой Солы. Но нигде её не нашла. Чёрт! Побери! Что ещё за подстава?!

― Он самый, ― процедила я.

― С днюхой, кстати, ― небрежно кинул Раф. Однако Гордеев, может сколько угодно изображать безмерную скуку, но его изучающий взгляд, блуждающий по инструменту, говорит сам за себя. Неудивительно. Любой гитарист, будет в восторге от этого инструмента. Отец знает, толк в гитарах. А ещё он точно знает, что я питаю огромнейшую эстетическую слабость к чёрному цвету. Для меня он всегда чист в каждой грани. Чистота белого цвета на мой взгляд чересчур переоценена. Вот в такие моменты я безоговорочно люблю своего отца.

Колян прошёлся по барабанам, в незамысловатой ритмичной сбивке, завершая её ударом по тарелкам.

― Ну что Гордеев, готов влюбиться в эту девчонку?

Раф вольготно прошил моего крёстного скептическим взглядом.

― Ага. Бегу и волосы назад, не видишь?

Он перебросил свою бас-гитару из-за спины вперёд и подсоединил к усилителю. Я всмотрелась в его инструмент. Мне знаком этот инструмент. Fender Aerodyne Jazz Bass. Бас-гитара, 4-Saddle Standard. Такая красота в идеально чёрном цвете, стоит не мало. Она чем-то похожа на него. Глупость, но всё же…

Сола проскользнула в беседку и оперяясь поясницей на бортик, сложила руки на груди.

― Poio diavolo hre edw autos o vlakas?[27] ― предъявила я, тут же на её родном языке. Подруга, окинула парня взглядом, проигнорировав мой вопрос, и саркастически над ним рассмеялась.

― Спорим на касарь что, как только она коснётся струн, ты отдашь ей своё сердце, малакас!

Мои брови взлетели вверх. Это что такое? Чего она несёт? Она что уже хряпнуть успела? Где, чёрт побери, она была, вообще? Неясное, напряжённое выражение образовавшиеся на лице Миши, меня вообще убило. Я укоризненно уставилась Солу.