Рок умер – а мы живем (сборник)

С Максимом – Максом – они познакомились в Ленинграде, в строительном училище номер девяносто восемь. Макс был местный и слабо походил на пэтэушника – симпатичный, тонкокостный, культурный; матерился неумело и мало, в столовой ел только второе, а суп отдавал кому-нибудь из общажников.

Однажды Чащин попросил у Макса на вечер модные и дорогие очки-лисички, чтобы нормально выглядеть на концерте группы «Авиа». Очки перед концертом отобрали гопники, пришлось отдать Максу за них пятнадцать рублей. Взяв деньги, Макс повёл Чащина, Димыча и ещё двух-трёх одногруппников в пивной павильон у перекрёстка Народной и проспекта Большевиков. Хлебали горькое разливное «Жигулёвское», сосали сухую воблу до закрытия… Вскоре после этого Чащина забрали в армию.

Встретились три года назад – Макс появился у них в редакции, чтоб дать объявление о знакомстве с «милыми барышнями для делового общения с возможностью заработка»… Столкнулись в коридоре и сначала просто мычали, выпучив изумлённо глаза, вспоминая, как друг друга зовут… С тех пор иногда ездили в гости друг к другу.

С училищных времён Макс изменился почти неузнаваемо – полысел, пополнел, стал словно бы ниже ростом, говорил торопливо, всё время куда-то спешил, делал множество резких и лишних движений. И приключений у него за эти почти пятнадцать лет произошло столько, что на целую жизнь обыкновенному человеку хватит. И торговый бизнес в начале девяностых раскручивал, на бандитские стрелки ездил, и машину у него сожгли, чтобы заставить киоски в районе Технологического института по дешёвке продать, и «Мерседесы» из Германии перегонял, однажды в Польше его чуть не убили; и мясом он торговал, и героином, и в Крестах за мошенничество почти два года отсидел, получил четыре года условно; вышел, уехал в Москву, возил плавки и купальники в Сочи, а потом решил толкать девушек в Европу. Дал объявления в газетах и Интернете, и дело, кажется, пошло – недавно снял Макс квартиру в сталинском доме рядом с Белорусским вокзалом. В зале оборудовал студию – фонари на штативах, розовая драпировка, софа на гнутых ножках, в углу – стол с компьютером, какими-то шнурами, пультом. Во второй комнате находилась раздевалка для моделей и одновременно спальня…

И вот у него Чащин оказался сегодня в одиннадцать утра.

– Да-а, квартира ништячная, есть где развернуться, – то и дело повторял Макс и оглядывал зал удивленно-восторженно, будто это не Чащин приехал к нему в гости, а он к Чащину. – Но и плачу зато – штука грина! Каждое первое число по копью наскребаю.

– Ну так – самый центр, считай. «Белорусская». И две комнаты. Ты как король…

– Нужно, нужно, Дэн. Для дела! Наконец-то выхожу на серьёзный уровень. Завязался с немцем одним. Солидный. Артур Саклагорски. Не слышал? У него агентство своё во Франкфурте, журнал. Журнал, прикинь! Вот я с ним завязался – фотки шлю, сейчас насчёт трёх тёлок перетираем… – Макс озабоченно, но с удовольствием покряхтел. – Мне тоже бы надо журнал. Без него по-любому масштабы не те… Классные мидии! Где брал?.. Ведь есть же «Знакомства», «Распутин», «Невская клубничка». Вот это я понимаю!..

– Чем больше масштабы, тем больше риск, – заметил Чащин.

– Риск везде есть, всегда. Даже трусами торговать. На меня так наезжали там: ща в горы увезём, и никто не найдёт… Нет, без риска нельзя – без риска можно только в дерьме торчать. Согласен?

– Да вообще-то.

– Тёлки, правда… – в голосе Макса появилась досада, – геморно с ними. Каждую уговаривай, объясняй, учи. Большинство-то, блин, – коровы просто. Вроде худая, растянутая, а запись посмотришь – корова. Ни движений, ни линий. Кусок мяса шевелится… И ещё претензии, каждый день звонят, на мыло пишут – как, чего, приняли? Да кому вы нужны такие!..

– Может, ещё пивка возьмём? – вставил Чащин; «Туборг» кончился, а мидий оставалось прилично.

– А?.. А, щас, щас сходим… И ещё такое, бля, прямо бесит – ты заметил? – они юбки перестали носить, платья. Все поголовно в штанах.

– Из-за погоды, наверно.

– Да ну! И летом так было. Джинсы сплошные. Одна из ста с голыми ногами. У меня сразу от таких, которые в юбках… Подбежал бы, у ног бы валялся! Пофиг – кривые, прямые, хоть какие, главное, чтоб женщиной выглядела. А джинсы… бесит просто. Я их тут даже спрашивать стал: «Чего вы все в штанах? Вы же женщины, у вас ноги есть!» И знаешь, что говорят? Всё одно и то же, как сговорились!..

– Что? – Чащин уже начинал жалеть, что приехал. Месяца четыре не видел Макса, забыл о главной теме его разговоров – девушках; в семнадцать лет Макс ими, кажется, и не интересовался…

– «В джинсах, – говорят, – себя чувствуешь по-другому. Уверенно. В джинсах я могу с вами на равных»… С нами… Козы, а!

– Давай я за пивом схожу.

– Сходи… Мне много не бери только. Всю ночь работать… Я обычно днём отсыпаюсь, ночью работаем. Ты меня, кстати, разбудил звонком своим.

– Извини.

– Да нет, нормально, что позвонил, что увиделись. Есть что вспомнить… А у тебя, слушай, тёлки есть симпатичные? Заработать можно неслабо.

– Не знаю…

– Ну как? – Макс усмехнулся. – Как не знаешь? Они или есть, или нет.