Рокировка

Минут через двадцать вся компания – Саша, Василий, Артем, Светлана и Вера Степановна с Надмитом уютно устроились у стола и попивали чай со свежими булочками и коминтерновскими подарками.

– А это тут что, Сашенька? – спросила Беляева и отщипнула кусочек мямми. Осторожно прожевала. – Ой, да это ж калужское тесто![89] Только вкус какой-то… непривычный.

– На микстуру от кашля похоже, – внес свою лепту Василий, тоже попробовавший финского угощения. – Но ничего, вкусно…

Белов же больше налегал на булочки. Вера Степановна расстаралась, и сдоба была почти горячая, сладкая, тонко пахнущая корицей. Когда-то, очень-очень давно, много лет тому вперед, такие же булочки пекла бабушка Александра, и он их очень любил, хотя за последние десятилетия почти забыл их вкус.

– Какие у тебя шеверюшки классные вышли, тетя Вера, – Саша ухватил с блюда еще одну булочку. – Прямо как дома…

Вера Степановна вздрогнула, удивленно посмотрела на мальчика и вдруг ляпнула:

– Ой, а у вас их тоже шеверюшками называли?

Белов чуть не поперхнулся сдобой и мысленно обматерил себя последними словами. Расслабился, идиот! Откуда в семье немецких аристократов могло появиться название из русских говоров с верховьев Оки?! Дубина!

Но к счастью, никто не обратил на это внимания. Дети увлеченно жевали сухофрукты, которые оказались в тогдашнем СССР большой редкостью. Светлана набила рот изюмом и черносливом и теперь, счастливо улыбаясь, плевалась косточками. Артем оценил сушеные персики и, совестливо вздыхая, тянул уже десятый. Один Надмит, тихо пристроившись на уголке стола, пил пустой чай, изредка прикусывая крошечный кусочек колотого рафинада.

– Почтенный дао, а почему вы ничего не едите? – поинтересовался Саша, заметивший такую скромность тибетца. – Невкусно?

Надмит улыбнулся, отрицательно покачал головой:

– О нет, рожденный трижды. Все это, наоборот – очень вкусно. Но мудрость маг-цзал учит нас, что не надо ослаблять тело сластями, исключая мед горных пчел. Да и тот следует принимать весьма умеренно…

– Мед?! – поразился Василий, внимательно прислушивавшийся к словам тибетца. – А как же ты… то есть вы сахар едите?

Вместо ответа Надмит протянул ему ладонь, на которой лежали несколько кусочков. Василий попробовал и тут же выплюнул:

– Соль?! – пораженно спросил он. – Вы чай с солью пьете?

– Конечно, – спокойно ответил бывший монах. – Мудрые даосы говорят: чай – благо для души, соль – отрада для желудка. Разве можно лишать душу сродства с утробой?

Василий обалдело покачал головой, но Саша наклонился к нему и прошептал:

– Ты еще настоящий чай по-тибетски не пробовал. Вот это напиток так напиток…

– А как это? – тоже шепотом поинтересовался Красный.

– Вместо воды – молоко, плюс – масло, соль и мука. Вместо масла иногда ячий жир.

– Какой? – подавился курагой Василий.

– Ячий. Там такие лохматые быки есть – яки. Вот их жир и используют…

Наверное, разговор мог продолжаться и дальше, но тут Светлана наконец расправилась с черносливом и изюмом и поспешила принять участие в разговоре:

– Саша, а ты еще к ним… ну, к дяде Димитрову и к остальным, поедешь?

Белов засмеялся:

– Что, еще попросить? Изюму, черносливу, кураги?

– Ага, – девочка улыбнулась неожиданно взрослой улыбкой. – Нам такого никогда не дарили, а тебе, наверное…

– Наверное, – согласился Саша, – хотя и не сразу. Я сильно подозреваю, что они отдали мне все, что у них было…

Он сидел за столом, болтал о пустяках, смешил Светланку, а сам все время думал о предстоящей акции. Если все эти гады соберутся вместе, будет здорово. Очень здорово. Правда, Боев и Димитров говорили, что будет охрана с собаками… Интересно, а в это время уже есть собачки, натасканные на взрывчатку? Бляха, жаль, что учился в «керосинке»[90], а не в институте шпионов-диверсантов. Вот только вузов таких, кажется, не существует… а в губкинском чему могут научить? Хотя взрывы там изучали довольно подробно, «полуостров воспламенения»[91]

например… ТВОЮ-ТО МАТЬ!!!

Белов еле-еле удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. А ведь это – идея! ИДЕЯ!!! Вот что: если другие способы не сработают, то вот это – вполне вариант! Вариант, господа хорошие…

– Ой, Сашенька, как все-таки хорошо, что ты с этими товарищами из Коминтерна побыл, – всплеснула руками Вера Степановна. – Прямо светишься весь…

На следующее утро скромный неприметный «форд» неторопливо катился по улицам Москвы.

– Вот, тут налево, – сидевший рядом с Сашкой сотрудник охраны Сталина кивнул на переулок. – Отличный скорняк. На всю службу сапоги тачает. Даже самому Хозяину, – он поднял указательный палец к небу.

– Ну, посмотрим… – Александр вышел из машины и, привычно оправив рубаху, дождался, пока сопровождающий подойдёт к двери под вывеской «Сапожник», и шагнул следом.

В мастерской остро пахло кожей, каким-то нефтяным запахом и клеем. Сам мастер, невысокий и худой мужчина лет пятидесяти, кивнул энкавэдэшнику словно знакомому.

– А, Михаил. Чего пожаловал, или сапоги уже сносил?