Рокировка

Он раскрыл сумку, и на пол с металлическим лязгом выпало что-то, завернутое в плотную бумагу. Артем разорвал бумагу, внимательно оглядел открывшееся нечто, потрогал пальцем масляный оребренный цилиндр, большую шестерню и прошептал неверяще:

– Санька, это же… это ведь…

– Ага. Мотор для велика. Ты же рукастый, вот и поставишь себе на велосипед. Мотоцикл, не мотоцикл, а ездить сам будет. Трещать и ездить…

– Здорово, – протянул Артем и тут же опрометью кинулся в коридор, где на стене висели велосипеды.

Александр еле-еле поймал его за руку:

– Стой, чокнутый! Если уроки не сделаешь… – тут он слегка запнулся, но твердо закончил: – Отец и мотор отберет, и велосипед. И будет прав! Але, Красный, это и тебя касается!

Через пять минут вошедшая в комнату тетя Вера обнаружила удивительную картину: все четверо ребят чинно сидели за столом и прилежно делали домашние задания…

Сталин, по своему обыкновению, работал до трех часов ночи. Последняя встреча с Кировым, доклад Куйбышева и Орджоникидзе, отчет нового наркома земледелия Бенедиктова[119] о результатах уборочной, и вот, наконец, можно идти домой. Иосиф Виссарионович не спеша спустился со второго этажа на первый, Власик открыл ключом дверь и… они остановились на пороге. В прихожей на стуле сидел Саша Белов. По его расслабленной позе казалось, что мальчик дремлет, но исподлобья на вошедших смотрели внимательные холодные глаза.

– Почему сидишь? – спросил Сталин как можно спокойнее. – В твоем возрасте… в возрасте твоей младшей половины давно пора спать.

– Вас жду, – Белов улыбнулся одними губами. – Опять безопасностью манкируете, дайде?

– Это еще почему? – проворчал Иосиф Виссарионович. – Чем в Кремле не безопасно?

– А пропуска? – спросил в свою очередь Саша.

Он достал из кармана пропуск горничной, развернул бумагу и показал ее сперва Власику, а потом – Сталину.

– Где здесь секретные метки, позвольте спросить?

– Что? – удивленно переспросил Власик. – Зачем? У нас система пропусков и так громоздкая.

– Затем, – огрызнулся Саша. – Вот этот документ можно подделать легко и непринужденно, полчаса на печать и подписи. И что?

– Ну, подделать, положим… – начал Николай Сидорович.

– Как говаривал персонаж Ильфа и Петрова: «При современном развитии печатного дела на Западе напечатать советский паспорт – это такой пустяк, что об этом смешно говорить»![120] – перебил его Александр. – Напечатать бланк такого пропуска – пара пустяков. А за рубежом у нас врагов хватает.

Власик хмыкнул и посмотрел на Сталина. Тот, подумав, кивнул.

– Сделаем, товарищ Саша. Своевременное предложение. А теперь, – он улыбнулся в усы, – спать! Немедленно спать, а не то на завтра окажешься без торта и варенья…

Младшая половина Саши моментально взбунтовалась. Ничего себе переспективка: остаться на завтра без таких вкусностей! Но старшая половина, хоть и не без труда, взяла контроль в свои руки и поинтересовалась:

– А что завтра за праздник? У кого-то день рождения?

– Праздник завтра большой, – ответил Иосиф Виссарионович серьезно, но глаза его смеялись. – У одного старого грузина приехал из дальних странствий сын. Сам понимаешь – Кавказ, обычаи. Нельзя нарушать…

– А-а-а… – протянул Саша понимающе. – Да, обычаи нарушать нельзя. Я вот тут, по обычаю, подарки привез…

Он раскрыл чемодан и вытащил что-то завернутое в мягкую замшу.

– Это вам, дайде.

– А что это? – спросил Сталин, но Белов уже вытаскивал следующий подарок.

– Это – вам, Николай Сидорович, – сказал он, протягивая Власику какую-то коробку. – Надеюсь, вам понравится…

Вынув подарок, глава охраны вождя обомлел. Он держал в руках миниатюрный – размером в полладони! – фотоаппарат. Рядом с ним в коробке лежали сменные объективы, маленький резак и контейнер для проявки пленки.

– Ро-бот-стар[121], – по слогам прочитал Николай Сидорович латинские буквы. – Вот это – да! Вот это порадовал…

Он прижал к груди драгоценный подарок и вдруг задумался: а откуда Белов узнал о его тайной страсти? Власик действительно был страстным фотографом, но, насколько он мог судить, никто об этом не знал. Даже в его ближайшем окружении. Разве что два-три человека…

Николай Сидорович уже собрался было спросить: кто это проболтался, когда вдруг вспомнил, откуда прибыл товарищ Саша, и успокоился. Он еще раз осмотрел фотоаппарат и вдруг обнаружил, что тот – заряжен. Разобраться в принципе действия было не сложно, и Власик решил сделать первый кадр «Разговор с сыном».

Сталин тем временем разглядывал маленький настольный глобус. Судя по всему, вещица была тяжеленькая.

– И что это такое? – спросил он Сашу.

– Глобус, дайде. Восемнадцатый век. Сделан из драгметаллов. Я подумал, что на столе в кабинете он будет хорошо смотреться…

– Да, – задумчиво протянул Сталин. – Только знаешь что, товарищ Саша, есть мнение, что в Оружейной палате он будет смотреться лучше. Есть мнение, что такой вещи там будет самое место… – Он помолчал и повторил: – Да, самое подходящее место.