Рокировка

– Товарищ Саша, вот мы тут получили ответ из Наркомата тяжелой промышленности. Они рассмотрели вопрос о создании перспективного патрона меньшей мощности и у них появились некоторые вопросы… – Тут он заметил, что у Белова на лице появилось выражение крайнего удивления, и поинтересовался: – Есть мнение, что и у вас появились вопросы, не так ли?

– Так, и еще как! – ответил Саша и сразу взял быка за рога: – Дайде, они совсем там охренели? Без малого четыре месяца решать вопрос о производстве установочной партии патронов и так и не решить? Они чем вообще занимаются? Чертей рисуют? И, кстати, а почему вообще этот вопрос попал в Наркомат тяжелой промышленности? Патроны – не домны и не мартены…

– А потому, – веско сказал Сталин. – Патронные заводы входят в наркомат товарища Серго.

Саша сделал несколько глубоких вдохов и осторожно спросил:

– А вот это – нормально, если станкостроением, черной металлургией, вооружением и боеприпасами занимается один и тот же наркомат? Орджоникидзе, наверное, – очень хороший человек, но разве одному под силу такую разнонаправленную махину на себе волочь? – Он вдруг хмыкнул. – Ему бы еще до кучи химией и нефтью пополам с электроэнергией заняться – вот была бы сказка…

Сталин издал короткий звук, похожий на рычание. Белов вскинул голову:

– Господи святый и правый! Неужто?! Так у вас что – Совет народных комиссаров из одного Орджоникидзе состоит? Нет, правда? Авиацию тоже он ведет?! Да вы чего?! – Он спрыгнул с дивана, точно подброшенный невидимой пружиной, и подскочил к столу. – Товарищ Сталин, да вы что?! Как же можно все это в одних руках соединять? Там же время отклика[132]

такое получается, что четыре месяца – это вообще ни о чем!

Сталин, стиснув зубы, слушал Александра. Лицо его превратилось в застывшую мертвую маску. Трубка давно прогорела и погасла, но он не замечал этого. А Белов, распалившись, уже кричал:

– Авиация, вооружение, топливо, машиностроение, металлургии черная и цветная, химия и что там еще? И все это – один наркомат? «Один народ, один рейх, один фюрер»[133], блин! – Тут ему в голову пришла еще одна мысль, и он продолжил с еще большим напором: – Вы, значит, планируете средства на электрику, химию, авиацию, а потом все это попадает в руки одного наркомата, где благополучно перераспределяется, и в результате вместо азотной кислоты на-гора выдается эн чугунных чушек, так, что ли?!

Иосиф Виссарионович скрипнул зубами: Белов чутьем человека из будущего угадал основную проблему советской промышленности, а вернее – ее планирования. Именно по этой причине ЦК уже давно пытался разделить Наркомат тяжелой промышленности на несколько отдельных наркоматов, но каждый раз эти попытки упирались в противодействие Орджоникидзе, который упорно не желал делиться специалистами и передавать их кому бы то ни было, выпуская из-под собственной руки…

– А есть еще лучший вариант, – продолжал Саша, – если по авиации план выполнят на пятьдесят процентов, а по кирпичам – на двести. Суммарное выполнение плана – сто двадцать пять процентов, можно премию наркомату выписывать. А летать на кирпичах…

Саша указал на листки на столе:

– Ну и какие же вопросы появились у специалистов этого меганаркомата? – Белов вложил в свой вопрос максимум ехидства. – Небось, первым номер стоит: нахрена это вообще нужно? Угадал?

Кулак Сталина грохнул о крышку стола с такой силой, что Сашка непроизвольно вздрогнул. Вождь поднялся, мягко ступая, обошел стол и надвинулся на мальчика. Тот отступил к дивану, а Иосиф Виссарионович прошипел:

– Угадал, бичо[134], угадал. И вот я смотрю и удивляюсь: почему товарищ Ладыгин, – Сталин намеренно назвал Сашку фамилией старшей половины, – который знает такие важные вещи, как наилучшие пути реорганизации наркоматов, повышения боеспособности Красной Армии, дальнейшего развития авиации, топливной и химической промышленности Союза ССР, – почему этот товарищ, вместо того чтобы поделиться с нами своими знаниями, без разрешения бегает по Европе и решает какие-то примитивные проблемы, с которыми справились бы обычные боевики ГУГБ или Коминтерна?! Может, товарищ Ладыгин слишком любит убивать? Тогда отправим товарища Ладыгина работать на бойню, а сами будем искать решения, которые товарищ Ладыгин знает, но считает ниже своего достоинства поделиться своими знаниями. Ему же интереснее Гитлера взрывать!

Он подошел вплотную к дивану и швырнул Сашке в лицо скомканные листки:

– Вот! Избавил нас от войны с немцами?! Ай молодец, умница. А что, больше у Советской России врагов нет, да, бичо? И воевать нам больше ни с кем придется? Вот только товарищ Ладыгин, кажется, готов почивать на лаврах! Очень напрасно!

Саша, понурившись, молчал. Действительно, это очень просто учить, зная, что получится в итоге. И последнее дело изображать из себя умника, когда заглянул в ответы в задачнике. Непорядочно как-то…

– Хотя, возможно, я слишком многого ждал от товарища Ладыгина, совсем забыв, что он – Белов, мальчишка, четырнадцатилетний мальчишка… Если я ошибся, так вы поправьте меня… Саша…