Рокировка

Аринэль жестом остановил женщину, которая обошла стойку и выдвинула ящик. Это движение сопровождалось характерным позвякиванием монет.

— Позвольте мне выразить свое восхищение хотя бы низменным металлом, — улыбнулся парень.

«Братан, сегодня мы что-то прямо жжем!»

Женщина при этих словах чуть приподняла бровь.

— Если вам понадобится… что-то еще… господин… Аринэль, — голос женщины сделался почему-то ласковым. — В любое время.

«Чегой?»

— Да… Спасибо, — парень выдавил улыбку. — Цеси, пойдем, чего-нибудь поедим. Проголодался я что-то.

— Ваши покупки доставят прямо в замок! — произнесла хозяйка. — Не беспокойтесь!

Место проживания дама выведала тоже так ловко, что парень понял, что рассказал, только тогда, когда, собственно, это сделал. Теперь понятно, почему Мельсина Радана имеет магазин на центральной площади Арантона.

— Благодарю, — Аринэль оттопырил руку.

Цеси положила на сгиб локтя свою ручку.

— Рекомендую заведение господина Арро, — выдала совет госпожа Радана. — Как выйдете, направо, шагов сто и увидите вывеску «Тассита». Там подают блюда, которые достойны даже Церантона!

— Еще раз спасибо, госпожа Радана, — кивнул Аринэль.

— Ох, называйте меня просто Мельсина, господин Аринэль!

Дом Семьи Гростайр. Кабинет главы Дорина Гростайра.

Идя по дому дварфов, высокий Ремулус Аванти постоянно подавлял желание пригибаться. Дварфы никогда не делали высоких потолков, даже в этом они были чрезвычайно практичны. Также в доме было минимум украшений, фактически лишь серые стены. Но в то же время дварфы прямо-таки фанатели от ковров, видимо сказывалось подземное прошлое их народа. А еще они очень любили магические светильники. Поэтому этот коридор, который сделан в традиционном стиле дварфов, то есть без окон, был ярко освещен. И звуков шагов тоже не было слышно.

— Прошу вас, — пробасил слуга, с аккуратной седой борой, заплетенной в косички, открывая дверь в кабинет.

Кабинет Дорина Гростайра был оформлен более человечно, если так можно выразиться. И это тоже было частью практичности. Главе Семьи часто приходиться иметь дело с людьми. Довольно большое помещение, с камином, где даже сейчас, в летнее время, тлели угли. В торце прямоугольной комнаты имелись два больших (для дварфов) окна, возле которых стоял массивный, даже монументальный деревянный письменный стол, поверхность столешницы которого была каменной. Именно так, поверх дерева имелся полированный чуть не до зеркала серый камень. Перед столом стояла пара кресел для гостей, словно для контраста довольно изящной конструкции. На полу, естественно, ковры, хозяин кабинета предпочитал темно-рыжий цвет. Дверь была в торце кабинета, напротив окон, так что гость сразу представал перед взором хозяина. Кроме вышеупомянутой мебели для сидения больше не было. Практичность дварфов проскальзывала и в этом, в кабинете человека здесь, в углу имелся бы этакий приватный уголок, с диванами, где ведут доверительные беседы, ну и еще как-нибудь используют. Но в этом кабинете угол занимали массивные, как и вся мебель, книжные шкафы, которые использовали для размещения бумаг.

Когда Ремулус Аванти вошел в кабинет, Дорин Гростайр, рыже-седо-бородый дварф, сидящий на своем месте за столом, поднял на графа тяжелый взор. Аванти подошел к столу.

— Прости, Ремулус, — произнес глава и в его голосе проскользнули нотки боли.

Аванти приподнял в удивлении бровь. И тут из двери в соседнюю комнату вышел молодой дварф, одетый по последней имперской моде, то есть в белые камзол и штаны, а поверх светло-синий, с темным подкладом длинный плащ. На голове миниатюрная красная треуголка, угол которой смотрел назад. В руках у нового участника сцены была короткая трость из дорогого белого дерева (на такую не предполагалось опираться, а только носить в руках), навершием которой была искусно исполненная змеиная голова. А еще лицо представителя этого народа была вызывающе (для дварфов) чистая. В смысле, парень был гладко выбрит.

— Маркграф, — насмешливо произнес молодой дварф, не исполнив правила этикета, по которым ему надо было поклониться.

Граф несколько мгновений смотрел на юношу.

— И что это значит, Дорин? — проигнорировал сына, среднего сына своего давнего партнера Ремулус.

— А это значит, маркграф! — в голосе Батрина Гростайра звучало прямо-таки веселье. — Что вы пришли не в то место и не в то время! Впрочем, в этом вы не виноваты. Это же я вас сюда вызвал!

Двери, в которые вошел маркграф рывком распахнулись. Из-за спины Батрина в кабинет тоже вбежали несколько… человек? Все появившиеся сжимали в руках обнаженное оружие. Аванти отреагировал моментально, он шагнул к столу главы Семьи, его рука метнулась к груди и сжала висящий на груди небольшой прозрачный шарик.

— Знаменитое Стеклянное Яйцо, — Батрин подошел к слегка мерцающей сфере, примерно двух метров в диаметре и постучал по ней навершием трости. — Как все предсказуемо! Вы, старые подпорки, всегда действуете одинаково!

— Объясни, Дорин, — коротко бросил Аванти.