Рокоссовский: терновый венец славы

- Государственным комитетом обороны в Москве вот-вот будет введено осадное положение. Принято решение срочно эвакуировать из Москвы в Куйбышев часть центральных учреждений, весь дипломатический корпус, а также вывезти из столицы особо важные государственные ценности. Значит ли это, что мы собираемся отдать фашистам Мбскву? Нет. За нашу столицу мы будем драться до последней капли крови. В Москве укрепляется противовоздушная оборона, миллионы граждан добровольно идут на фронт, строятся оборонительные сооружения. Мы с членом Военного Совета Лобачевым и с начальником политотдела Романовым, выезжая из Москвы, с болью в сердцах глядели на изнуренных недоеданием и холодом женщин, которые роют окопы. Такого всеобщего энтузиазма еще не видел мир. Только общими усилиями народа и армии мы отстоим Москву и одержим победу над фашизмом!

Те, кто хорошо знал Рокоссовского, были удивлены тем, с каким душевным трепетом он говорил эти слова. Все привыкли к его сдержанности, спокойствию и ровному голосу. Видимо, у командующего наболело на душе и он изменил в этот момент своей манере общения с подчиненными.

- Товарищи, больше времени у нас для разговора не будет, -сказал он в заключение более спокойно. Он повернулся к Лобачеву: - Алексей Андреевич, вы хотите что-нибудь сказать?

- Нет, вы все сказали.

- А теперь группы офицеров штаба и политотдела, назначенные нами, на инструктаж в Малинину, - сказал командарм. -Шипа главная задача - отыскивать и перехватывать прорывающиеся из окружения части, подразделения, группы и даже отдельных солдат.

Тяжесть боев постепенно оказывала свое влияние и на Рокоссовского. Он собственными глазами видел немецкую силу, зачастую безнаказанную наглость, был иод нулями и бомбами, видел народное горе, кровь и смерть. Все это горькой печатью лежало на его сердаре, а если прибавить к этому разлуку с семьей, которая длилась многие годы, то можно было удивляться, как ему удалось держать себя в руках. Об этом знал только «ж один.

Сегодня у него был очень усталый вид и чувствовалась огромная душевная усталость. Но засиживаться было некогда, и он сразу же после разговора с офицерами и генералами управления армии направился на передовые позиции. Командарм понимал, что объехать и обойти 100 километров участка фронта до начала наступления немецких войск он не сможет, поэтому решил в первую очередь пообщаться с командирами, организующими оборону на самых важных направлениях.

На широком фронте севернее Волоколамска вплоть до Волжского водохранилища занимал оборону кавалерийский корпус под командованием генерала Доватора. Корпус оказался во вражеском тылу и только благодаря таланту и мужеству командира был выведен из окружения. Рейд конницы Доватора в тылу противника навел на фашистов панику.

День был на исходе, когда командарм вместе с командиром вернулся в штаб корпуса.

- Лев Михайлович, меня здесь нет, командуй, - сказал Рокоссовский, уселся в углу у окна деревенской избы и закурил.

Генерал-майор Доватор, молодой, сознающий свою красоту, с небрежно-решительным лицом, не раздеваясь, подошел к столу, с каким-то особым шиком развернул карту и, оживленно обведя взглядом командиров дивизий Плиева и Мельника, прибывших на КП несколько минут назад, стал объяснять обстановку и план усовершенствования обороны. Он говорил быстро, коротко и ясно. -

- Я принял решение о переводе штаба корпуса из села, - сказал начальник штйба. - Когда вас не было, немцы сбросили сюда четыре бомбы.

- Отменить! — произнес Доватор весело. - Темнота - наше время, а для них помеха. Командный пункт остается здесь, поближе к войскам. Разговор закончен.

Рокоссовский наблюдал за командиром корпуса и улыбался. Ему нравились его манера поведения, непринужденность в обращении и остроумие.

- Лев Михайлович, - обратился Рокоссовский, когда командиры соединений ушли етавить задачу командирам полков. -Расскажите, как вы гуляли по тылам немцев?

- О! Это долгий разговор, - просиял Доватор. - Наделали мы у них'шороху. Мне попал в руки приказ командира корпуса генерала фон Нагеля. Вот это умора!

- Что же он писал в том приказе?

- Приказ извещал немецкие войска, что в их тыл прорвалось не 100 тысяч казаков, а всего лишь 18 тысяч.

- А на самом деле сколько вас было? - спросил командарм, собираясь уходить.

- Смешно сказать — всего лишь три тысячи.

- Ну что ж, надеюсь, что и здесь, под Коломенском, вы наведете на фашистов страху, - усмехнулся Рокоссовский, прощаясь. - Держите клинки наготове.

- Наше главное оружие - винтовка! - картинно проговорил Доватор. - Клинок, граната. Бутылка с горючей смесью и наше лихое казачье «ура!»

Левее лихих кавалеристов расположился сводный курсантский полк, созданный на базе военного училища имени Верховного Совета РСФСР, под командованием полковника Младенце-ва. Он приступил к созданию обороны по восточному берегу реки Лама. Для оказания помощи курсантам в организации обороны к ним был направлен Лобачев, боевая юность которого начиналась в стенах кремлевской военной школы.