Роковая строфа

Вика просмотрела новостные сайты, все наперебой обсуждали удачно проведенную операцию Интерпола, гибель Бориса Петровича Шахматова и ее, Викино, бегство.

– Сволочи, – прокомментировала Вика.

Не было сомнений в том, что Борис предал ее, а значит, получил по заслугам. Теперь она была совсем одна, одна против целого мира.

Она вспомнила последние месяцы, когда ей казалось, что Борис был целиком в её власти. И что же? Не было никакой власти, Шахматов выжидал удобного момента, чтобы предать ее. Вот, что значит, недооценивать побежденного. Ты думаешь, что он сломлен, ты уверена, что он подчинился, а он всегда готов вонзить тебе нож в спину, только повернись.

Да, Шахматов заплатил за предательство, но она тоже лишилась всего.

Надо было уходить.

Немного поразмыслив, Вика написала учителю, что будет на базе через неделю. Таким образом, она хотела выиграть время. Пока там будут думать, что она покорно идет к ним в руки, Вика успеет замести следы.

Была и еще одна причина, из-за которой Вика не торопилась умирать. Один из ее информаторов сообщил ей, что ему удалось обнаружить след исчезнувшей Валентины. И след этот вел в Австралию. Значит, у Вики оставался шанс отомстить ненавистному семейству Соболевых-Истоминых.

А пока, пока она должна исчезнуть, исчезнут и для Интерпола, и для своих.

Несколько альпинистов-любителей собирались покинуть Швейцарию, Вика выразила желание поехать с ними. Наивные ребята с удовольствием согласились взять с собой отлично тренированную и, к тому же, очень красивую девушку.

102

Маша сидела у кровати и смотрела на восковой профиль Бориса. Брат не приходил в себя. Он так и лежал, увитый трубками и проводами, неподвижный, с заострившимся носом и скулами, так плотно обтянутыми кожей, что казалось, в его лице уже не осталось ни капли жизни. Но приборы утверждали обратное. Жизнь еще теплилась в этом теле, еще мерцала тонкой зеленой линией на экранах, еще заставляла его сердце толкать по венам кровь.

Иногда она брала его безжизненную рук в свои ладони и старалась согреть ее, передать частицу себя, подтолкнуть, заставить это тело захотеть жить. Не существовать, полагаясь на милость электроники, а жить!

– Боря, Борька, – шептала Маша, – не оставляй меня совсем одну в этом мире. Очнись, братишка!

Но приходил доктор, и её просили покинуть палату. Маша выходила в больничный коридор, сидела там подолгу, пока доктор или кто-нибудь из сестер вежливо, но настойчиво не выпроваживал ее.

– Отдохните, – говорили ей.

– Приходите завтра…

– Он не слышит вас…

И она уходила, чтобы прийти снова и сидеть рядом, держа его руку в своей. Она говорила с ним, вспоминая истории из детства, маму, отца, и то, каким он был сорванцом, а потом, как он забрал ее в Москву, и их дом в Завидово, как они были счастливы…

– Помнишь, как ты учил меня ездит на машине? Я все время путала передачи, и ты купил мне автомобиль с автоматической коробкой…

– Неужели ты не слышишь меня? Нет, я уверена, что ты слышишь и все понимаешь. Недавно приезжал Александр Дмитриевич, он простил тебя, слышишь? Никто не держит на тебя зла. Все, все простили тебя: и Рита, и Андрей… Ребеночек их нашелся, такая радость! Так что ты выздоравливай, и мы будем счастливы по-прежнему, обещаю.

Она осторожно касалась губами его лба, гладила жесткие волосы и ждала его возвращения.

103

Вику так и не нашли.

Кузнецов вернулся из Австралии и рассказал, что все боле или менее налаживается. Возможно, ока удастся Валентине приехать с ребенком в Швейцарию, чтобы Рита и Андрей, наконец, смогли увидеть сына. Они по-прежнему находились в клинике, хотя теперь Рите было гораздо лучше.

Соболев старший вернулся в Москву, туда же выехали Маша и Сергей Иванович.

Шахматов находился в военном госпитале, теперь он числился просто пациентом, у него больше не было имени. Он так и не приходил в себя. Хотя его выздоровления с большим нетерпением ждала не только сестра, но и Интерпол. Безымянный пациент обладал бесценной информацией, которую спецслужбы надеялись от него получить.

Сергей Иванович разрешил Маше посещать брата. Приходил в госпиталь и Соболев. Он действительно простил своего бывшего врага, отлично понимая, что он обязан Шахматову жизнью, причем не только своей.

– Страшную цену иногда платит человек за свои грехи, – задумчиво сказал Соболев Сергею Ивановичу после посещения палаты с засекреченным пациентом. – Что говорят врачи? Он совсем безнадежен?

– Будем надеяться, – ответил Сергей Иванович.

– Да, в данном случае – это единственное, что мы можем.

Часть 7

Мария

104

Бесплотные монахи, тихими тенями падали ниц перед мощами Сергия Радонежского. Пропустив их, Маша робко приблизилась, медленно опустилась на колени и, не смея коснутся святыни, беззвучно молилась о даровании исцеления брату своему Борису.

Осень в цветных одеждах бродила по Сергиевой лавре, красила золотом листопада брусчатый двор, широкими мазками солнечных лучей высвечивала древние храмы, заставляла ярче сиять купола.