Роковое чувство

Блонди оторвал вторую руку от стены и обнял Катце за талию, прижимая собой к двери и пресекая все попытки к сопротивлению. Рука чуть сильнее сжала шею, но тут же расслабила пальцы – и ещё раз, и ещё – своеобразный способ почувствовать полный контроль над Катце, над всем, включая дыхание. Движения губ на контрасте были мягкими, почти нежными – язык изредка пробегал по судорожно сжатым губам, несильно надавливая, губы касались уголков рта, верхней губы, нижней.

Катце был вынужден признать, что Рауль стал целоваться намного лучше – мягче, терпеливее… с чувством? Поймав себя на этой отвлеченной мысли, монгрел едва не взвыл от злости. "Да пусть хоть в любви признается, хоть убьет, я не стану принадлежать этому ублюдку! Хватит! Мне все равно – лишь бы не с тобой, Рауль!" Катце не выдержал и словно озлобленная собака укусил блонди за губу – привкус крови во рту словно облегчил его страдания. Катце всего лишь хотел остановить Рауля, хотя его поступок был с родни самоубийству. Почему-то вспомнился тот день, когда он в последний раз видел Ёхито, когда Рауль, нашел выход для своей злобы в жестокости. Катце не мог простить ему Раная-Уго.

Почувствовав резкую боль, блонди отпрянул, но не выпустил монгрела из своей стальной хватки. На губах был вкус крови. Раулю не надо было долго думать, чтобы понять: откуда он. Невидимо нахмурившись в темноте больше из-за того, что его прервали, а не из-за боли, Советник наотмашь несколько раз ударил Катце по щекам той рукой, что ранее сжимала шею. Посчитав, что этого вполне достаточно, Рауль вернул прежнюю позу, давая Катце почувствовать на вкус свою кровь снова.

Несколько раз пробежавшись по губам монгрела языком, блонди сильно прикусил нижнюю, своеобразно выражая месть и смешивая кровь между собой.

– Символично, правда? – едва оторвавшись, твёрдо зная, что Катце поймёт правильно.

"Символично? Это что еще за намеки?" Лицо монгрела горело от пощечин. Когда первая из них обрушилась на него, Катце инстинктивно зажмурился. Потом была вторая. Третья. Монгрел чувствовал, как сквозь ресницы пробиваются слезы – он не плакал, это происходило само собой. Рауль снова побеждал в их поединке и, целуя дилера во второй раз – доказывал свое превосходство. Катце чувствовал, что вот-вот сломается и уступит. "Я безвольная и дешевая шлюха… С такими делают, что хотят и когда хотят. Я сам во всем виноват…" – Нет, Рауль, – голос дилера дрожал и срывался. – Просто еще одно доказательство того, какая ты мразь.

Катце тяжело дышал. Он снова зажмурился, ожидая новых побоев.

Удивительно, но блонди просто пропустил эту реплику мимо ушей – не до того было.

Сжав пальцы на шее чуть сильнее, Рауль вынудил Катце разжать зубы и приоткрыть рот, тут же скользнув туда языком. Рука, до этого неподвижно сжимавшая талию монгрела, чуть ослабла, и ладонь медленно пробралась под свитер и рубашку, коснувшись обнажённой и неожиданно горячей кожи.

Эм улыбнулся сквозь поцелуй:

– Я уже и забыл: какого это, – произнес Эм едва различимо, но с расчетом, что Катце услышит.

От прежней грубости не осталось и следа – рука просто лежала на шее, ничуть не сдавливая, а лишь поглаживая нежную кожу круговыми движениями пальцев, ладонь второй руки осторожно ласкала кожу спины и поясницы. Рауль будто забыл и об укусе и словах монгрела.

Это уже было чересчур – тело дилера отвечало на ласки блонди внутренней дрожью – у Катце слишком давно никого не было, он не мог с этим ничего поделать. Орать на Рауля хотелось как никогда, но блонди предусмотрительно нашел способ заставить монгрела заткнуться. Глубокий поцелуй внушал ощущение нереальности, ноги Катце едва не подкашивались. Настойчивость блонди уже не пугала – она убивала. "Зачем он говорит такие вещи таким мягким голосом? Это ложь. Это обман. Он снова добьется своего, а потом посмеется и бросит. Почему ты так жесток со мной? Что я тебе плохого сделал, Рауль?" Катце напрягся, уже не пытаясь сопротивляться. Он не собирался сдаваться, просто – слишком много эмоций – пьяных, злых, неожиданных, слишком много мыслей, зачастую несвязных и пустых, слишком много воспоминаний. Ему нужна была передышка для того, чтобы собраться силами и поставить точку во всей этой истории раз и навсегда.

Катце понемногу расслаблялся: пальцы уже не так впивались в одежду Советника, губы полностью расслабились и, хотя ещё не отвечали на поцелуй, но уже были готовы к этому, дыхание было неровным и шумным. Отпустив, наконец, губы дилера и давая ему возможность вздохнуть свободнее, Рауль провёл языком по шее монгрела – по едва различимой нитке артерии, чувствуя под ним частый пульс. Пальцы соскользнули с шеи и присоединились к тем, что исследовали кожу под рубашкой.

Пользуясь почти невменяемым состоянием Катце, блонди подцепив свитер с рубашкой за края, быстро стянул их через его голову и отбросил куда-то в сторону.

Возможный холод был устранён тут же прижавшимся горячим телом Второго Консула.

Губы Эма коснулись ключицы, а затем снова вернулись на шею. Рауль не стал удерживать руки монгрела, желая показать, что не опасается его действий.