Роковое глиссандо

Торопясь успеть в их рабочее время – до трех – на Фрунзенскую, в паталогоанатомическое отделение Сеченова, куда доставили найденного неподалеку от Крымского моста на набережной Павла Весника, Лариса почти бежала по эскалаторам метро и умело лавировала среди кишащей людской толпы. Очень часто девушка ловила на себе похотливые взгляды праздных прохожих кавказской наружности. Один из них вдруг развернулся и пошел за ней.

– Как тэбя зовут? – спросил он по-свойски. – Ты мине понравилса! Дай тэлефон!

– Что??? – оскорбилась Лариса, сурово сдвигая брови.

– Тэлефон, говорю, дай! – оскалил желтые зубы темнокожий парень, тыча в лицо девушки свою потертую «Нокию».

Сходя с поднявшегося эскалатора, Игнатова, насколько могла грубо рыкнула:

– Отвали! Или полицию позвать?

Кавказец презрительно надул губы:

– Какой невэжливий дэфушк! Вай-вай! Пачэму мужчин обидэл, да?

Лариса стремительно направилась к выходу, считая диалог законченным. Свернув на Комсомольский проспект, а затем на Трубецкую, она едва-едва успела до закрытия.

– Аааа, девушка из «Коммерсанта»? Пойдемте-пойдемте! Хорошо, что вы сегодня приехали, а то завтра утром вашего Весника забирает для захоронения супруга, – повел за собой сотрудник морга.

– Как супруга? – удивленно притормозила запыхавшаяся расследовательница. – Разве он был женат?

– Как видите, был! Не официально, правда.

– Но ведь по закону тело можно отдавать только близким родственникам!

– А таких у Павла Весника не имеется. Следователь пробил по базе данных. Родители давно умерли, квартиру он свою в Железнодорожном несколько лет в аренду сдавал. А жил вот в Барвихе, со своей гражданской…

– Не может быть… Странно как-то… – задумчиво произнесла Игнатова.

– Что-что? – переспросил мужчина.

– Да нет, ничего…

– Ну вот мы и пришли, – пропустил Ларису он в открывшиеся двери.

Тот, кто лежал под простыней, был полноват и не слишком привлекателен лицом. Лариса списала это на действие воды, от которой тело могло расшириться в объемах. Она упулилась в короткостриженого ежиком брюнета и никак не могла представить его рядом с утонченной Анастасией Фордиани. Что-то не сходилось. Да, допустим, длинноволосым Павел Весник был в молодости, а потом подстригся. Но неужели он настолько следил за своими мышцами, что регулярно качался в тренажорке?

– А вы уверены, что именно это – Павел Весник? – спросила Лариса, отходя чуть в сторону.

Ее собеседник, накидывая простынь обратно, неловко задел собой тело, и со стола вниз, под простынь соскочила рука умершего. Девушка вздрогнула.

– Факт, – ответил мужчина, равнодушно водворяя ее на место.

– Стойте! – вдруг крикнула Лариса.

– Что случилось? – скептически поморщился медик. – Я вроде никуда не убегал.

– Покажите мне его руки! – подошла она поближе.

– Господи ты боже мой! Волноваться-то так чего? Руки как руки! Смотри! – продолжил работник морга в том же взятом им тоне, снова откидывая простынь.

Журналистка радостно улыбалась:

– Вот оно! Да! Я знала, что так будет! Вы разрешите мне сделать пару снимков?

– Да что случилось-то? Может, по-человечески как-то будем изъясняться? Снимайте, конечно!

– Все хорошо! Можете закрывать! Все хорошо!.. – приговаривала Лариса, еле сдерживаясь, чтобы не расцеловать своего минутного нового знакомого после того, как сфотографировала на свой сотовый предполагаемого Павла Весника.

– Как вы, девушки, переменчивы в своих настроениях! То под нос себе что-то бормочет, то кричит, как заведенная!

– Ой, чуть не забыла, вы мне вот что скажите! Как жену-то умершего зовут? И если можно – номер телефончика попрошу, – поинтересовалась Игнатова уже на выходе из здания.

– Ммм… Зовут ее Алина Валерьевна… Да я сейчас посмотрю, у меня записано… Набиева, вот…

Лариса внимательно зафиксировала данные.

– И… Большая-пребольшая просьба: не информируйте Алину… – Игнатова заглянула в блокнот, – Валерьевну о моем к ней интересе. Я сама с ней свяжусь и поставлю в известность.

– Да не вопрос, госпожа журналист! Не вопрос. Я нем, как рыба об лед… Прощайте… – мужчина прищурил глаза и с вожделением посмотрел, как девушка удалялась.