Роковое наследство

Пока Дьюит соображал, как бы поподробнее расспросить О'Гвинна о событиях, происшедших в гостинице умершего Скрогга, ибо только из-за этого он приехал в Килдар как служащий известной адвокатской конторы в Дублине и частный сыщик, могильщик внезапно решил, что ему пора домой.

— Лучше, пожалуй, и вам не тратить тут время попусту. Скрогг в могиле, а мышам не под силу открывать ворота…

Он хотел еще что-то добавить, да так и остался с открытым ртом. Из старого дома послышалась органная музыка.

Вдруг в одном из окон загорелся свет.

— Это дьявол играет там на органе, — пролепетал О'Гвинн, крестясь. Он прислонил свою сумку к каменной тумбе, а букет спрятал за спину.

Окно распахнулось, молодая заспанная женщина выглянула из него и спросила, в чем дело, ведь гостиница не работает.

— Это старшая — Энн. И надо же было мне как раз на нее наткнуться! — прошептал, прячась в тень, старик.

Дьюит приветствовал женщину и объяснил, что он здесь проездом. Нельзя ли ему снять комнату на ночь?

Подумав, Энн спросила, кто он и какие дела привели его в Килдар. По ее тону было заметно, что она любопытна и болтлива.

Дьюит солгал, что он журналист и едет с неудавшейся свадьбы: невеста в последнюю минуту сбежала с другим.

— Дурацкая история, скажу я вам, такое не каждый день случается.

— Ладно, тогда входите, я сейчас открою.

Окно закрылось. Могильщик выглянул из темноты.

— Со свадьбой было то, что надо. Но будьте осторожны, сударь, не в обиду будет вам сказано!

Старик явно не хотел встречаться с Энн и спешил незаметно убраться. Дьюит схватил его за плечо, взял великолепный букет и сунул пять шиллингов. Старик исчез так поспешно, что забыл свой бумажный мешок. Ручки мешка были связаны веревкой, внутри лежало что-то круглое, величиной с мяч. Дьюит хотел окликнуть могильщика, но Энн уже появилась в дверях. Он оставил мешок на месте, чтобы О'Гвинн мог найти его, и повернулся к хозяйке.

У Энн было довольно красивое, но простецкое, чересчур круглое лицо, обрамленное шапкой буйных черных волос. Она была полновата для своего возраста, это было видно по ее рукам, так как она вышла в пестром халате без рукавов.

— И где же случилась эта история с невестой?

— В Чезвике, — невозмутимо соврал Дьюит, показывая букет. — Вот, ненужный расход, а может, и нет, если вы его возьмете.

Она взяла букет и положила в раковину около стойки, когда они вошли в частично отремонтированный бар, явно не понимая, как ей отнестись к этому постороннему человеку, появившемуся так внезапно и так поздно.

Его загорелое лицо прорезали морщины, коротко остриженные волосы уже поседели, хотя ему не было и сорока.

Спортивная куртка и темно-серые брюки были сшиты у первоклассного портного, а туфли стоили не менее пяти фунтов, как заключила Энн. Однако в нем не было ничего от недоступного джентльмена, как она представляла их себе по кинофильмам. В его глазах таилась улыбка, отчего женщина смутилась и почувствовала неуверенность, что было на нее совсем не похоже.

Дьюит уже ни о чем не мог думать, а только мечтал скорее лечь. Он даже забыл о предупреждении старика, что гостиница — логово убийц. Еще до встречи с ним Дьюит уже слышал, что в давние времена этот стоящий на отлете дом был ловушкой для моряков. Подавая ложные сигналы фонарем, килдарские злодеи в плохую погоду приманивали корабли на скалы, где суда разбивались, а выброшенное на берег добро злодеи считали своей добычей. Эта статья дохода помогла бывшим хозяевам гостиницы достичь известного благосостояния, тогда как их земляки бедствовали и умирали, как мухи, от голода во время картофельной чумы. Якобы какой-то ирландский католический священник благословил эти грабежи и убийства, потому что корабли были, в основном, английские, то есть принадлежали нации, которую ирландцы ненавидели больше всего на свете.

Комната, где находился бар, с закопченным потолком, с камином, на полке которого стояли оловянные кружки со следами былых баталий, только и говорила о прошлом. Но пройдет несколько дней, и возродится былая дурная слава этой гостиницы, даже центральные газеты на континенте уделят место сообщениям об «ирландской трагедии», которая начнется этой ночью…

Звуки органа, снова раздавшиеся на верхнем этаже, заставили Дьюита прислушаться.

— Этот идиот Эррис, — выругалась Энн, — снова напился.

— У вас постоялец? А я считал, что из-за ремонта вы уже не сдаете комнат.

— Эррису не нужна комната, он мог бы спать и на матраце в туалете, — зло фыркнула Энн. — Да вы сами увидите.