Роковое путешествие

Их тела не соприкасались. Мелани смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых застыл вопрос. Александр дотронулся до ее губ и медленно обвел их по контору, потом его рука стала спускаться ниже, пока не коснулась ее груди. Здесь она приостановилась и легонько ущипнула сосок. Мелани тихо вскрикнула, но тут же ахнула, так как Александр склонил свою голову и осторожно подул на сосок, а потом прикоснулся к нему языком, лаская, дразня и теребя. Она откинула голову назад и от наслаждения выгнулась дугой. Он втянул весь темный кружок, и ее тело пронзило тысячами маленьких иголочек. Она судорожно ухватилась одной рукой за его плечо, впиваясь в него ногтями, а второй уперлась в матрас, чтобы удержаться в том же положении.

Мелани не пыталась подавить стоны или быть сдержанной. Не существовало никакого завтра. Было только здесь и сейчас, с губами Алекса и дра на ее груди. Она не знала, что ждет ее этой ночью. Знала только, что хочет того же, чего хочет он. Она принадлежала ему полностью и безраздельно, выполняя его волю.

Когда он вдоволь помучил и вторую грудь, то, положив ее на спину, отправился в путешествие по ее телу. Он целовал, нежно ласкал, покусывал. Ни один кусочек, ни одна клеточка ее тела не осталась неприласканной.

Она, казалось, тонула в океане нахлынувших на нее чувств. Действуя интуитивно, она сначала дотронулась до широких загорелых плеч, провела неуверенными руками по позвоночнику и наконец добралась до упругих ягодиц. Повинуясь желанию, она осторожно начала их поглаживать, постепенно все увереннее переходя к легкому эротическому массажу. Она осмелела, и одна ее рука поползла к мускулистому животу, но тут же была отброшена назад.

Александр перевернул ее на живот и принялся исследовать ее тело сзади. Он откинул ее волосы и, припав к мочке уха, принялся ее покусывать и теребить. По телу Мелани пробежала судорога, и она сильнее вцепилась в подушку, с замиранием сердца ожидая продолжения. Даже в самых сокровенных фантазиях она не могла и подумать, что секс может доставлять столько удовольствия.

Мужская рука повелительно раздвинула ее ноги и скользнула в расщелину. Мелани дернулась, но сразу же остановилась и подалась назад, вверяя себя Александру...

С ней стали происходить странные вещи – впившись зубами в подушку, она начала делать бедрами кругообразные движения. Ее тело требовало продолжения, рук и губ Александра ей было уже мало. Она жаждал а большего.

Точно угадав ее мысли, он перевернул ее на спину и, взяв одну из подушек, подложил ей под ягодицы, приподнимая тем самым бедра. Его губы прикоснулись к ее губам, но это было легкое-прикосновение бабочки. Мелани жадно потянулась к ним, но наткнулась на твердую как стена грудь. Тогда она припала к его соску, повторяя все то же, что он проделывал с ней.

Неожиданно давление пальца в ее горячем лоне исчезло, и она почувствовала некую пустоту, но тут же задохнулась, когда поняла, что и там он такой же большой, как и везде. Рот и руки он заменил своим телом...

В горле ее застыл рвущейся наружу крик, глаза еще плотнее зажмурились под напором его желания, ищущего вход в ее девическое тело. Когда он достиг, казалось, невозможного, скользнув глубоко внутрь, глаза у нее широко распахнулись. Она была наполнена вся, их тела идеально подошли друг другу.

Но вдруг откуда-то издалека в подсознании у нее всплыла другая ночь и другое тело. Ей стало страшно, и она дрогнувшим голосом прошептала имя Александра. Он все понял и замер без движения. Все еще продолжая стоять на коленях между ее раскинутых ног, он потянулся к ней и слился с ее губами, ласково и успокаивающе, давая понять, что это именно он и что он никогда не причинит ей боль. Она ухватилась за него как тонущий человек и хотела прижаться к нему, но не смогла. Он осторожно начал двигаться.

Его голова откинулась назад с низким гортанным стоном, лунный свет скользнул по лицу, осветив, искаженные сладостной мукой черты. Создавалось впечатление, что он испытывает боль, толчками продвигаясь в глубь ее тела и крепко прижимая ее к себе, словно жаждал, чтобы ее плоть полностью поглотила его. Страхи Мелани не оправдались. Боль была мимолетной, на смену ей пришло ни с чем не сравнимое наслаждение. Ее несло в штормовое море, она то падала, то снова вздымалась на гребне волны, с каждым разом все выше и выше. Ее тихие сладостные всхлипы переросли едва ли не в мучительные стоны, бедра извивались, раскрытый рот втягивал воздух, и наслаждение стало столь острым, что напоминало боль. Она все время, точно молитву, повторяла его имя, с каждым толчком все громче и громче. В конце концов из ее горла начали вырываться неразборчивые звуки, смешивающиеся со стонами. Наконец она закричала, но этот крик и отдаленно не напоминал крик боли. Ее охватило ощущение столь восхитительное и пронзительное, что она не заметила, как зубами впилась в его плечо. Ее накрыли пульсирующие, волны наслаждения. Одновременно с ней застонал и Александр.