Роковое возмездие

– Здравствуй, Джиа. – Мужчина на экране сглатывает и нервно переплетает пальцы в замок. – Очень странно говорить в камеру, ведь сейчас ты находишься в стенах этого дома. Конечно, ты еще слишком юна, чтобы понять мотивы моих поступков, но все же я попытаюсь объяснить их тебе в этом видео. Раз уж эта запись попала к тебе в руки, то ты, наверное, уже поняла, насколько опасен мир, в котором родилась. Честно признаться, я надеюсь, что ты ее никогда не увидишь и не столкнешься с плохими людьми. По крайней мере, я приложил все усилия для этого… – Он замолкает, чтобы сделать глоток воды, а потом, пройдясь дрожащей рукой по губам и редкой щетине, продолжает: – Я нажил немало врагов, управляя целой империей. Виноградники, заводы, импорт и экспорт, торговля оружием, игорный бизнес, рэкет, контрабанда – я занимался всем. И пусть меня не назовешь хорошим человеком, Джиа, но среди шакалов я старался сохранить хотя бы толику человечности. Ведя обычный бизнес, например, ресторанный, или с помощью лоббирования, политики я бы ничего не добился. И вот, достигнув международного могущества, моя семья стала мишенью для всего мира. Ты – главное мое богатство, и я не имел права рисковать тобой. Я всегда был силен и уязвим одновременно. В семье заключалась моя сила и слабость. И со временем шакалы начали это понимать. Начали бить в самое слабое место. Когда тебе было четыре, на твою мать совершили первое покушение. Одно из трех в тот день. За вашу безопасность тогда отвечал Рафаэль Росси, ты не помнишь его, но когда-то вы очень ладили. – Губы отца искривляет грустная усмешка от воспоминаний о тех временах. – Этому человеку я готов был доверить собственную жизнь. И доверил. Вместе с вашими. Сейчас я жалею об этом решении, потому что в итоге оно не помогло мне спрятать вас и уберечь от врагов, но тогда у меня не оставалось времени на раздумья. Я принял решение отправить вас с мамой в Россию, а в Италии распространить новость о теракте, в результате которого жена и дочь главы сицилийской мафии погибли при крушении самолета. На этом должна была быть поставлена точка в истории о вас в моей жизни. – Мужчина тяжело вздыхает. – Не знаю, как, но произошла утечка информации, и по прилету в Россию произошло очередное покушение на вас. Твою мать застрелили, а ты благодаря одному человеку выжила. Джиа, тебя спас Рафаэль. Конечно, для него было бы проще, чтобы в тот день не выжил никто, ведь ему пришлось солгать мне. Однако Росси все равно сделал такой выбор, зная, как в нашем мире наказывают за ложь. Когда я узнал, что ты жива и находишься в моем доме, чудом сдержался, чтобы не свернуть этому мерзавцу шею. Только вот он – причина, по которой ты не умерла следом за матерью. Правда, от перенесенного шока ты потеряла память о раннем детстве, но, честно сказать, это было к лучшему. Рафаэль пристроил тебя в семью, проживавшую в глухой деревне, приказал им ничего тебе не рассказывать и помог оформить новые документы, чтобы все эти годы ты жила с уверенностью, что являешься обычной русской девушкой из простой семьи. Я уже смирился с мыслью, что больше никогда тебя не увижу и вдруг узнал, что ты жива и снова вернулась в наш мир. Как бы ни было тяжело, но я лично отдал Рафаэлю приказ молчать, до последнего хранить тайну о твоем происхождении. Так было правильно для твоей безопасности. Я очень надеялся, что нам вновь удастся спрятать тебя, несмотря на то, что с каждым днем сделать это становилось все сложнее. Я знаю, что ты сейчас злишься, однако так было нужно, Джиа. Прости. Прости меня за все. За то, что не я вел тебя в первый раз в школу. За то, что меня не было рядом в дни твоего триумфа. Я уверен, у тебя таких было невероятное количество. Прости, что не утешал тебя, когда ты нуждалась в этом. Прости, что не я поведу тебя к алтарю, и за то, что не услышу первый плач своих внуков. Прости меня, моя девочка… прости…

Он закрывает ладонью глаза и тихо содрогается от плача, отчего мою шею будто сковывает ледяным ошейником, и я с усилием проглатываю горький ком, вытирая с лица льющиеся слезы. Слышу, как отец прочищает горло, после чего снова раздается его низкий голос.