Роковой круиз

«Опус» более не походил на заботливую мать, нежно качавшую их в своей ладони и оберегавшую сон. Кэмми плакала, пока ее лицо не распухло от слез. Оливия взобралась наверх по ступеням и проползла на коленях через всю палубу, чтобы взять сумочку, в которой у нее хранился валиум. Не обращая внимания на протесты, она заставила девушку проглотить таблетку и запить ее водой из крана. Потом она сама сделала то же самое. Оливия заметила, что вода не бьет из крана, как раньше, а течет тоненькой струйкой. Связано ли это каким-то образом с качкой? А впрочем, не беда — в любом случае Трейси быстро все починит.

Ветер на мгновение затих, а затем и вовсе наступила тишина.

Пошатываясь, они выбрались на палубу. Равнодушное беззвездное небо низко нависло над океаном. Холли нашла фонарь и посветила вокруг. Повсюду валялись вещи. Казалось, что тут неистовствовала бешеная собака. На плите валялся лифчик от купальника. Футболка с длинными рукавами обвила одну из опор навеса, покосившуюся и более всего напоминавшую стариковскую трость. Спасательные жилеты, покачиваясь на волнах, плыли за яхтой, удерживаемые уцелевшими линями. На ступеньках лежали две буханки расплющенного, как маца, хлеба. Под ногами хрустели осколки разбитых бутылок и стаканов. Движимая чувством долга, Холли нашла совок и веник, которые остались на месте, поскольку были прикреплены к дверце шкафчика магнитом, и принялась подметать. Она постоянно морщилась, потому что туго забинтованная нога все еще отказывалась удерживать вес ее тела. Она упорно сражалась с царившим на палубе хаосом, когда вдруг до нее донесся голос Трейси: «О Матерь Божья!» Она проследила за взглядом подруги.

Парус, который вначале лопнул вдоль старательно наложенного Ленни шва, разлетелся на клочки, как воздушный шар, который чересчур сильно надули. Гигантские лохмотья хлопали, развеваясь над их головами.

— Как это могло случиться? — воскликнула Трейси.

— И так быстро, — добавила Холли. — Он ведь был совершенно целый.

— Как хорошо, что существуют двигатели. Такой чудесный парус...

— Они где-то там, Трейс, — сказала Холли. — Может, их и отнесло далеко от нас, но они наверняка уже завели двигатель. — Однако, увидев удрученный взгляд Трейси, она поняла, что подруга совершенно не верит в такую возможность. — В любом случае, они сильные люди — продолжала Холли. — Если кто и может выбраться из подобной переделки, так это они. Ленни, во всяком случае, знает здешние воды как свои пять пальцев. А мы должны подумать о себе.

— Да, — согласилась Трейси и добавила: — Это я виновата, слишком быстро развернула яхту.

— У тебя богатый опыт управления пятидесятифутовыми яхтами, — кивнув ей, улыбнулась Холли.

— Не смешно! — резко ответила Трейси, и Холли отшатнулась от нее. Она всегда любила пошутить. Всегда. Конечно, все очень скверно, но с другой стороны, она была благодарна судьбе за то, что ей посчастливилось остаться на яхте. Это значит, что скоро она почувствует под ногами твердую почву и обнимет Иана с Эваном. Холли представила себе, как Крис, ее муж, тут же потащит ее в больницу. Всю свою жизнь Холли провела в непрестанном движении. На размышления у нее не хватало терпения. Стоило ей засидеться, даже в кинотеатре, как она засыпала. Видимо, она все же похожа на свою мать больше, чем ей того хотелось бы. Любимые афоризмы Хайди: «Не швыряйся деньгами», «Не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней», — стали и ее собственными. В критической ситуации Холли обычно волновалась за сыновей, но они остались дома. Если бы Холли себе позволила, она бы принялась переживать из-за темной линии, медленно, миллиметр за миллиметром, ползущей от раны вверх по ее бедру. У Холли было заражение крови. Ей это было хорошо известно, но что изменится, если она расскажет о нем остальным? Чем они помогут ей? Несмотря на свою подготовку, Холли и сама себе не может помочь. Пригоршней амоксициллина сепсис не остановить. Если в ближайшем будущем ей не будет оказана помощь, произойдет септический шок. Ее уже время от времени начинало лихорадить.

Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как Трейси сложила мусор в пакеты, а затем своими сильными руками выпрямила согнутую опору навеса.

— Мама! — послышался из каюты крик Кэмми.

— Я здесь, — откликнулась Трейси.

— Мам! Мишель еще не вернулся? И Ленни тоже?

— Солнышко, я думаю, за ночь нас сильно отнесло. Но я уверена, что с ними все в порядке. Мы их просто не видим, ведь еще очень темно. Подожди до утра. Тогда мы сможем понять, что случилось с двигателем, и отправиться на розыски.

— Нам лучше просто вернуться на Сент-Томас, — вмешалась Оливия, откручивая крышку на бутылке с водой «Эвиан». — Мы не можем искать их, Трейси. Мы не знаем, где они. Я ни секунды не сомневаюсь, что они поступили бы именно так. Они бы вернулись.

— Неправда! — воскликнула Трейси. — Ленни и Мишель не сделали бы этого. Они бы нас разыскивали или, в крайнем случае, послали бы на розыски еще кого-нибудь.

Оливия высунула голову наружу, осмотрела небо и запротестовала: