Роковой поцелуй

– Я не смогу, – отказался Перегрин, набрасывая на плечи полотенце. – Я иду на петушиные бои. «Джентльмены Йоркшира» против «Джентльменов Кента», по тысяче гиней с каждой стороны и по сорок гиней за бой. Вы должны побывать там, Джексон. Я дерусь с серым петухом из Уэнсбери[74] – он еще никогда не проигрывал!

– Подай мне рыжего бойца! – заявил мистер Фитцджон. – Мне никогда не нравились твои серые, или голубые, или черные. Рыжий – вот настоящий цвет для петушиных боев.

– Мой Бог, Фитц, большей нелепицы я в жизни не слыхал! С серыми петухами из Уэнсбери ничто не сравнится!

– Если не считать рыжих бойцов, – упорно стоял на своем мистер Фитцджон.

– Хорошие петухи бывают всяких цветов, – вмешался Джексон. – Надеюсь, ваш питомец свой бой выиграет, мистер Перегрин. Я бы с удовольствием пришел, но пообещал мистеру Джонсу помочь ему с организацией выставочных боев в Файвз-Корт.

Двое молодых людей вместе удалились в раздевалку и, забыв о недавних разногласиях, принялись обливаться водой, после чего служители растерли их насухо. Но, надевая сорочку, Перегрин вновь вспомнил об их споре и пригласил мистера Фитцджона на арену «Кок-Пит Ройяль» во вторник, чтобы посмотреть бой. Мистер Фитцджон с готовностью согласился, сожалея лишь о том, что, будучи уроженцем Сассекса, он не может предъявить своего рыжего бойца для схватки с серым петухом Перегрина.

– Сколько он у тебя весит? – спросил мистер Фитцджон. – Мой тянет ровно на четыре фунта.

– Мой весит чуть больше, – ответил Перегрин. – Ему три года, и у него самые острые шпоры, которые ты когда-либо видел. Мой тренер готовил его к бою на протяжении последних шести недель. Однако сейчас он дал ему передышку. – Юноша вдруг вспомнил кое-что. – Кстати, Фитц, если ты случайно встретишь мою сестру, не говори ей ничего. Она терпеть не может петушиные бои, я и не сказал ей, что привез своего бойца из Йоркшира.

– Господь с тобой, Перри, у меня нет привычки болтать с дамами о петушиных боях! – презрительно отозвался мистер Фитцджон. – Во вторник я буду на месте. Сколько всего участников?

– Шестнадцать.

– Плохо. Не люблю четные числа, – заявил Фитцджон, качая головой. – Начало в половине шестого, полагаю? Встретимся на месте.

Мистер Фитцджон не принадлежал к числу пунктуальных молодых людей. Но, поскольку его часы (о чем он не подозревал) спешили ровно на двадцать минут, он прибыл в «Кок-Пит Ройяль» на Бердкейдж-Уок во вторник вечером в тот самый момент, когда петухов взвешивали и распределяли по парам. Подойдя к Перегрину, увидел, как серого петуха доставали из мешка, и со знанием дела осмотрел его. Мистер Фитцджон признал, что тот находится в прекрасной форме; похвалил объем груди, восхитился изгибом шпор и пожелал узнать, какой из петухов достался ему в противники.

– Боец Фарнаби, с бронзовой спинкой. Именно Фарнаби предложил, чтобы я выставил свою птицу, но мой боец превратит его в курицу с навозной кучи. Верно я говорю, Флуд?

Фермер, выступавший в роли тренера, сунул серого петуха обратно в мешок, и на лице его отразилось сомнение.

– Даже не знаю, что и сказать, сэр. Он в прекрасной форме, лучше не бывает, но… Там будет видно.

– И мешок ваш мне не нравится, – заметил мистер Фитцджон, предпочитавший яркие цвета.

Фермер слегка улыбнулся.

– В тихом омуте черти водятся[75], сэр, – поговоркой ответил он. – Посмотрим.

Оба молодых человека с умным видом кивнули и двинулись прочь, чтобы занять свои места в первом ряду скамеек. Здесь к ним присоединился мистер Фарнаби, протиснувшийся сквозь толпу; после недолгих препирательств ему удалось убедить джентльмена средних лет в потрепанном тускло-коричневом пальто потесниться, чтобы он мог усесться рядом с Перегрином. Скамьи за их спинами быстро заполнялись народом, а еще выше, на стоячих местах, уже столпилась грубоватая публика попроще. В центре арены виднелась сцена, на которую не дозволялось выходить никому, кроме устроителей боев. Она была приподнята на несколько футов над землей и покрыта ковром, с кругом в центре. Освещала ее огромная люстра со множеством свечей, висевшая над головами.

Первый бой между двумя красными петухами длился всего девять минут; во втором приняли участие черно-серый и ярко-рыжий бойцы, и на арене началась жестокая драка, сопровождавшаяся громкими выкриками зрителей, делавшими ставки на победителя. В ходе этой и последующей схваток, разыгравшейся между серым с зеленовато-голубыми крыльями и рыжим петухами, Перегрин и мистер Фитцджон пришли в невероятное возбуждение. Мистер Фитцджон поставил крупную сумму на победу рыжего, на все лады превознося его тактику и проклиная серого за то, что тот подолгу и с подозрением разглядывал своего противника. Перегрин счел долгом поддержать серого оппонента и заявил: кукарекать – еще не значит драться, а отскакивать в сторону не значит победить.

– Отскакивать в сторону! Где это ты видел, чтобы красный бойцовый петух отскакивал в сторону? – с негодованием возопил Фитцджон. – Вот! Смотри! Глянь, как он насел на серого; сейчас им придется вытаскивать из него шпоры смельчака.