Роковой поцелуй

– После нескольких зим, проведенных в России, здешняя зима кажется вполне умеренной. Этот снег скоро растает, – пояснил он. – Пойдемте, скорее найдем преподобного Элдрича, доведем дело до конца, а потом я верну вас на Брук-стрит, в тепло, и вы будете готовиться к новым развлечениям, которые организовала для вас ваша родственница.

– О, завтра Элспет и леди Барнстабл устраивают прием. Потом мы идем в музей Буллока на Пикадилли, чтобы осмотреть дорожную карету Наполеона и чучела животных. Судя по всему, лорд Барнстабл увлекается зоологией.

– Весьма похвально!

– Ни к чему насмехаться над ним. Он очень достойный молодой человек. Мне всегда хотелось посещать музеи и рассматривать древности. Сама не понимаю, почему я раньше не попросила Элспет сходить со мной в музей.

– Очевидно, потому, что вы были одержимы своими заговорами?

– Очевидно. Кстати, а что вы делали в России?

Как она отреагирует, если он скажет ей правду?

Если признается, что служил мальчиком на побегушках у своего дяди Освальда и выведывал политические секреты? Очень хотелось послушать, что она ответит. Большинство его знакомых порядочных женщин испытали бы потрясение и отвращение, узнав, что он участвовал в разного рода «сделках»… а может, его операции, балансировавшие на грани закона, вызвали бы щекочущее нервы возбуждение. Ему не хотелось, чтобы Оливия отреагировала так же.

– Я выполнял поручения. – Он растирал ей руки, но она как будто ничего не замечала.

– Ваши поручения имеют какое-то отношение к вашему дяде? – Она прищурилась. – Мерсер говорил, что вы – родственник сэра Освальда Синклера.

– В самом деле?

– Да. Мистер Мерсер часто бывает весьма полезен. По его словам, хотя сэр Освальд не занимает никакой официальной должности, но Каннинг, министр иностранных дел, во всем на него полагается. Это правда?

Он перевернул ее руки; на ее ладони упали две снежинки, но почти сразу же растаяли, оставив влажные пятна на светло-желтых лайковых перчатках.

– Пойдемте, пока мы до смерти не замерзли. – Лукас чувствовал себя полным дураком. Он не мог припомнить, когда еще ему так хотелось держаться с кем-то за руку. Это было как-то по-детски.

– Ах! – Она остановилась перед надгробной плитой. – Нашла! Можно сказать, лорд Синклер, что мы с вами не зря гуляли по кладбищу. Артур Септимус Элдрич. Сомневаюсь, чтобы имя «Септимус» было распространенным, так что какова вероятность, что здесь нет никакой связи с Септимусом, о котором писал мой крестный? Теперь мы точно должны повидаться с преподобным Элдричем!

Он вздохнул, кляня злую судьбу.

– Надеюсь, он дома, потому что будь я проклят, если придется еще раз ехать в такую даль!

Она повернула к калитке и улыбнулась, глядя на него снизу вверх.

– Вы злитесь, потому что я оказалась права? Или злитесь на себя, потому что недостаточно уделили внимание Элдричам?

– Ни то ни другое. Мне холодно, я проголодался и сомневаюсь, что ваш преподобный Элдрич будет в настроении, чтобы накормить нас, если мы явимся расспрашивать его о чьей-то смерти и обвинять в сговоре со шлюхой. Более того, возможно, мне лучше подождать в экипаже, пока вы будете его очаровывать.

– Я не умею очаровывать.

– Значит, вы припугнете его и заставите раскрыть правду. Здесь могу засвидетельствовать ваши навыки.

Он скрестил руки на груди, глядя, как она обмахивается муфтой, сбивая с себя снежинки. Проклятие, как ему хотелось, чтобы она сняла шляпку; очень хотелось, чтобы ее кудри разметались по плечам. Он хотел взять их в руки, притянуть ее к себе, чувствовать, как они щекочут его, пока он…

– Лукас! Вы ведь не злитесь на меня?

– Нет, не злюсь.

– У вас сердитое лицо… Точнее, напряженное.

– Вам никогда не приходило в голову, что вы больше рискуете в моем обществе, чем без меня?

– Я знаю, что вы не сделаете ничего, чтобы намеренно причинить мне вред.

– С чего вы взяли? Иногда мне кажется, что особы наивнее вас я еще не встречал. Вы наедине со мной на кладбище на окраине Лондона! Я мог бы сделать с вами все, что угодно, и вам не к кому было бы обратиться за помощью.

Оливия задумчиво посмотрела на него; между бровями образовались две еле заметные складки.

– Лукас, я вам доверяю.

– Чтоб вам провалиться, Оливия!

Он взял ее под руку и повел с кладбища к серому зданию в конце узкой аллеи.

– Оливия, позвольте говорить мне. Сомневаюсь, что преподобному Элдричу понравится ваш стиль расспросов.

В конце концов все его предложения оказались ненужными. Экономка, низенькая, полная и добродушная женщина, сообщила, что мистер Элдрич, отец преподобного Элдрича, скончался неделю назад, и сын, исполняя волю покойного, отвез тело для похорон в Камберленд, откуда они родом. Она не ждала его до конца месяца. Оливия не скрывала разочарования.

– Вы были знакомы с братом мистера Элдрича? – спросил Лукас.

– Не слишком хорошо, сэр. Они с женой нечасто посещали дом священника. Правда, миссис Элдрич приезжала сюда несколько недель назад, но это было впервые за много лет.

– Миссис Артур Септимус Элдрич? – уточнила Оливия.

– Совершенно верно, мисс. Бедняжка! Теперь у нее никого в целом свете не осталось, кроме собачки.