Роковые иллюзии

Сначала Бёрджесс обратился к своему другу Виктору Ротшильду, который положил ему жалованье как консультанту по финансовым вопросам. В действительности обнаружилось, что Бёрджесс помогал в публикации поддерживаемых Ротшильдом исследований по экономическим и политическим вопросам, проводимых одним немецким коммунистом-эмигрантом по имени Рудольф Кац[481]

. В ноябре 1935 года контакты Бёрджесса с гомосексуалистами Уайтхолла позволили ему получить пост личного секретаря недавно избранного прогермански настроенного члена парламента капитана Джона Роберта Макнамары. Следующей весной Бёрджесс со своим другом Уайли и архидиаконом англиканской церкви его преподобием Дж. X. Шарпом и капитаном Макнамарой отправились в гомосексуалистскую увеселительную поездку по Германии. Ее участники удовлетворяли как политические, так и сексуальные аппетиты с членами «Гитлерюгенда» таким образом, что это шокировало бы Совет по внешним сношениям англиканской церкви, который финансировал поездку Макнамары. Совет встревожился бы еще больше, знай его члены о том, что компрометирующие фотографии этого члена парламента и архидиакона в обнимку с рядом щедро одаренных природой представителей арийского мужского населения были впоследствии переданы Бёрджессом Дейчу. Они до сих пор хранятся в досье «Мэдхен» в архивах бывшего НКВД[482]

.

Как помощник Макнамары, Бёрджесс некоторое время вращался в тех же кругах англо-германского содружества, что и Филби. Именно через эту прогитлеровскую группировку он был представлен Эдуарду Пфейферу. Этот бывший генеральный секретарь радикальной социалистической партии Франции был доверенным лицом премьер-министра Эдуарда Даладье в его отношениях с французскими правыми. Вне службы Пфейфер принимал активное участие в движении французских бойскаутов. Он умудрялся смешивать секс и тайную политику таким образом, что Бёрджесс находил в этом неотразимое обаяние. Он с наслаждением вспоминал тот вечер, когда присутствовал в парижской квартире Пфейфера, где французские правительственные чиновники в вечерних костюмах играли в настольный теннис, а мускулистый велосипедист лежал на столе в чем мать родила, изображая сетку[483]

.

Пфейфер не меньше увлекся мальчишеским обаянием Бёрджесса и предоставил ему возможность писать статьи в одно парижское периодическое издание, финансируемое нацистами[484]

. Войдя как профессионал в журналистику, Бёрджесс решил попытать счастья, устроившись в мае 1936 года на работу с испытательным сроком в редакции «Тайме». Он получил рекомендацию от Роджера Фулфорда, еще одного члена сети гомосексуалистов, который был корреспондентом газеты, а впоследствии стал старшим офицером МИ-5. Однако Бёрджесса быстро утомила рутина издания газеты, и через месяц он бросил эту работу. Затем, в октябре 1936 года, с помощью профессора Маколи Тревильяна, известного историка из Тринити, он получил работу в Британской радиовещательной корпорации. Романтика и новизна работы режиссера-постановщика радиопрограмм подходили яркой натуре Бёрджесса и давали выход его склонности к разговорному жанру.

Малли, который теперь возглавлял «нелегальную» резидентуру в Лондоне, решил, что появилась возможность воспользоваться вновь обретенной респектабельностью Бёрджесса и доступом к радиоволнам, чтобы выявлять и обрабатывать сотрудников британской разведслужбы. Незадолго до своего отъезда в Москву в октябре 1935 года Орлов узнал от агента под псевдонимом «Профессор» о том, что британских офицеров разведки обучают русскому языку в Школе славяноведения при Лондонском университете. Орлов также установил, что одним из ведущих преподавателей языка в школе является Элизабет Хилл, родственница генерала Миллера, который руководил антибольшевистским Российским общевоинским союзом в Париже. В июне 1935 года Орлов дал указание Бёрджессу записаться в школу для изучения русского языка. Он должен был познакомиться с г-жой Хилл и, посещая ее уроки, выявлять среди ее учеников проходящих подготовку сотрудников МИ-6 и завязывать с ними дружбу. Вскоре Орлов получил возможность сообщить Москве, что план начал приводиться в исполнение.

«Кстати, этот план удается, — писал Орлов в Центр. — „Мэдхен" пошел в Школу славяноведения, прося порекомендовать ему учителя. Университет удачно направил его к Хилл, у которой он уже имел один урок частно. Следующим шагом будет его просьба к ней образовать группу или спарить его с другими учениками, дабы слышать произношения лучше и сделать занятия очень живыми. Таким образом, расчеты подойти к другим ученикам. А стать приятелем Гай умеет»[485].