Роль читателя. Исследования по семиотике текста

«Предмет [или: цель – the object] репрезентации (представления) не может быть ничем иным, как [другой] репрезентацией, по отношению к которой первая репрезентация является интерпретантом. Но можно полагать, что бесконечный ряд репрезентаций, каждая из которых репрезентирует ту, что стоит за ней, имеет в качестве своего предела некий абсолютный предмет (an absolute object). Значением [одной] репрезентации не может быть ничто иное, кроме [другой] репрезентации. По сути дела, оно [значение] есть не что иное, как сама эта репрезентация, мыслимая освобожденной от несущественных оболочек. Но от этих оболочек никогда нельзя освободиться полностью; их можно лишь заменить на нечто более прозрачное (diaphanous). Поэтому здесь имеет место бесконечная регрессия. В конечном счете интерпретант есть не что иное, как еще одна репрезентация, которой передается факел истины; и как репрезентация он [т. е. данный интерпретант], в свою очередь, имеет свой интерпретант. И вот – еще один бесконечный ряд» (1.339).

Бесконечность этого ряда, однако, могла бы сделать семантическую энциклопедию неосуществимой, вновь и вновь лишая попытки семантического анализа всякой надежды на успешное завершение. Но у энциклопедии есть логический предел, сама она не может быть бесконечной: этот предел – универсум дискурса. Упомянутый выше (на с. 400) список двенадцати [типов] propositions in comprehension

(высказываний, рассматриваемых с точки зрения их содержания) (2.520) предполагает ограниченный универсум признаков (помет, маркеров) (marks, tratti).

«Неограниченный универсум охватил бы всю область логически возможного… Наш дискурс редко соотносится с этим [неограниченным] универсумом: мы имеем в виду или физически возможное, или исторически существующее, или мир какого-нибудь художественного вымысла (the world of some romance), или еще какой-нибудь ограниченный универсум… Безграничен такой универсум вещей, в котором любая комбинация свойств (characters), кроме всего универсума свойств, совмещается в каком-либо объекте… Подобным же образом универсум свойств безграничен, если любая совокупность вещей, кроме всего универсума вещей, имеет одно общее [для всех ее элементов] свойство из универсума свойств… Однако в нашем обыденном дискурсе не только оба универсума ограничены, но, более того, мы совсем не имеем дело с индивидуальными объектами или простыми признаками (marks): мы просто имеем дело с двумя отдельными универсумами – вещей и признаков, – соотносящимися между собой, вообще говоря, совершенно неопределенным образом» (2.517, 519, 520, а также 6.401)[398].

Понятие универсум дискурса наряду с понятием возможный мир

(2.236) связывает проблему семантической репрезентации с проблемой контекстуальных предпочтений (см.: Теория, 2.11)[399] и открывает интересные перспективы в области современной грамматики текста.

7.2.8

Но возникает другой вопрос. Тот факт, что литий – стекловиден, полупрозрачен, тверд, хрупок[400] и т. д., кажется, несомненно относится к сфере предикации в терминах общих качеств (general qualities, qualità generali) (или свойств, черт, признаков и т. д.). Но как насчет того факта, что «[минерал] будучи

растерт в порошок вместе с известью… а затем расплавлен, станет частично растворимым в соляной кислоте»? «Быть стекловидным» – это некое качество (a quality, una qualità), но реагировать определенным образом на определенные стимулы – это нечто более похожее на поведение или на последовательность фактов, подтверждающих некую гипотезу. Конечно, и эта последовательность фактов «интерпретирует» исходный знак (т. е. литий определяется как материал, ведущий себя определенным образом в определенных условиях), но из этого следует еще и то, что, хотя свойства (characters, caratteri) суть интерпретанты, отнюдь не все интерпретанты – всего лишь свойства.

Так, в 5.569 сказано, что «портрет с именем оригинала внизу есть высказывание» («a portrait with the name of the original below is a proposition»). Из этого утверждения следует двойной вывод. С одной стороны, изображение (an icon) – это, по существу, основа (a ground), качество (a quality), Первость (a Firstness). С другой стороны, то, что мы обычно называем изображениями (например, произведения живописи), – это не просто изображения, но скорее гипоизображения (hypoicons, ipoicone) или изобразительные (иконические) знаки (iconic signs), т. е. сложные интерпретанты того имени, которое расположено под ними, и только таким образом они могут выступать в качестве субъекта в высказывании. Более того, предположим, что живописное произведение изображает падение Константинополя: несомненно, оно должно быть интерпретировано и может вызвать много различных умозаключений в голове возможного интерпретатора.