Роль грешницы на бис

- Так ведь и в искусстве дорога ложка к обеду! Это, сыщик, что-то вроде диалога, растянутого во времени. Один произносит свою реплику - кино там, книгу или картину, - потом приходит новый талант и отвечает ему, произносит свою реплику, потом третий отвечает на сказанное раньше, уводя искусство еще дальше… Каждая реплика, то есть каждый новый факт искусства, в свое время звучит свежо, и ново, и талантливо. Спустя пару десятков лет, оборачиваясь назад, необразованный зритель может увидеть только банальности, но это они после стали банальностями, а тогда были новым словом!.. Костик был действительно талантлив. Причем он сумел в условиях цензуры коммуняков и разного рода запретов протащить в свое кино новые формы и высказать новые мысли… В некотором роде его фильмы были «бархатной революцией»… У него было чутье на то, что пройдет, а что нет. И он всегда дерзил, но на грани. Начальство его любило, считая честным, но все-таки достаточно безопасным…

- Как вы расстались с Измайловой? Кто положил конец отношениям? Она тебе дала отставку? Или ты сам ее бросил?

Ларионов отметил паузой и эти вопросы.

- Мои отношения с Аллой однажды закончились, - осторожно начал он, словно взвешивая каждое слово, - как заканчивается любая бурная любовь, исчерпав запасы страсти… В каком-то смысле я любил ее и потом, всегда, и даже сейчас что-то такое осталось… Это необыкновенная женщина, сыщик. И не просто женщина, а и личность необыкновенная. Ты не поймешь, простой ты слишком… Да и я сам толком не понимаю, что в ней такого грандиозного. Но оно есть. Алла - очень сильная личность, очень. Таких, как она, не забывают… Моя страсть утихла, превратившись в иную, тихую любовь, которая уже не мешает другой жизни, делам, работе, семье. Мы стали встречаться все реже, потом просто остались друзьями, если можно так выразиться, - Алла была человеком, никогда не открывавшим свою душу, а какая дружба без этого? Постепенно жизнь нас развела… Как она сейчас? Как выглядит?

Алексей, бросив на Ларионова короткий взгляд, окончательно убедился, что тот был совершенно трезв: увлекшись воспоминаниями, он слегка подзабыл, что зачем-то собирался прикинуться запойным пьяницей. Скорее всего, и даже наверняка, он действительно частенько впадал в запои. Но в данный момент он был трезв как стеклышко. Зачем ему понадобился этот цирк, интересно?

Кис спрятал свой наблюдающий взгляд и заверил, что Алла Измайлова выглядит отлично, поспешно расписался в самых лучших впечатлениях и вставил интересующий его вопрос:

- А тебе никогда не приходило в голову, что Измайлова приблизила тебя к себе ради тех благ, которыми ты мог ее осыпать?

- Я любил ее, - упрямо повторил Олег Ларионов. - И был счастлив, что она допустила меня к себе. И мне до фени, почему.

Он, казалось, вдруг вспомнил о намерении произвести впечатление человека в запое и снова заговорил в тягуче-непослушной манере алкаша, а во взгляд подпустил хмельную дымку.

У Алексея возникло чувство, что ему необходимо что-то уточнить - что-то туманное, но существенное, что было за словами его собеседника… Но он никак не мог понять, что именно.

- Слушай, Олег. - Кис решил подыграть Ларионову и, якобы не сомневаясь в его нетрезвости, попереть напролом: - А тебе чего, все равно было, любила ли тебя женщина? Главное - отдавалась, так, что ли? Я чего-то тут не понимаю. Если ты просто спать с ней хотел - тогда другое дело. А коль скоро любил - то так не пойдет. Не сходится. Когда любят, то взаимность не до фени. Ты тут чего-то не так рассказываешь. Ну-ка колись!

Ларионов некоторое время смотрел на него с искренним удивлением.

- Если баба, о которой ты каждую ночь грезишь, в один прекрасный день тебе сама в руки прыгает, ты чего, разбираться будешь? - выдал он наконец. - Счастлив я был, и все тут. Без всяких «почему»! Да ты не понял, сыщик: каждый мужик в ее орбите хотел ее завоевать. От этой женщины исходил невероятный шарм. Она была блистательна. Все почли бы за честь сблизиться с ней - это льстило, это обвораживало…

- Так ты почел за честь?

- А ты чего на меня взъелся-то? Почел, и что? Мораль мне будешь читать?

- Да ни боже мой, - сказал Кис, вставая, чтобы показать собеседнику, что разговор окончен. - Каждому свое. Я, к примеру, продажных баб не люблю.

- Эй, ты поосторожней, детектив! - Ларионов тоже вскочил со своего стула. - Так и в морду можно схлопотать! Алла никогда не была продажной! Она была королевой. А королевы не продаются. Им поклоняются и потому несут дары!..

- Да разве же я против? Ты мне скажи лучше: она хоть кого-нибудь любила, твоя королева? Тебя - нет, сам сказал. Может, мужа, которому изменяла всю жизнь? Или кого из своих многочисленных любовников?

- Не знаю, - мрачно буркнул Ларионов. - Не интересовался.

- А другие ее поклонники-любовники тоже покровительствовали ей, надо думать? В меценаты все заделались? И она никому из них не отказывала?