Роль морских сил в мировой истории

Но это несоответствие в потерях английский историк справедливо относит на счет «сокращения французской торговли и страха перед возможностью попасть в руки англичан, который удерживал многие французские торговые суда от выхода в море». Далее он указывает, что основные блага, приобретавшиеся благодаря боеспособности английского флота, проистекали отнюдь не из захвата судов. «Захваты таких территорий, как форт Дюкен [будущий Питтсбург], Луисберг, остров Сен-Жан, переименованный в остров Принца Эдуарда [в заливе Святого Лаврентия], овладение Сенегалом, а позднее Гваделупой и Мартиникой, явились событиями, столь же пагубными для французской торговли и колоний, сколь выгодными для англичан»¹

. Увеличение числа французских каперов, на взгляд информированного человека, было действительно знаком беды, указывающим на вынужденный простой кораблей торгового флота, экипажи и владельцы которых должны были заниматься подобными делами в целях выживания. Но этот риск не был абсолютно напрасным. Те же самые англичане признают, что в 1759 году потери в торговых судах превышали потери военных кораблей. В то время как французы тщетно стремились уравнять шансы на море и компенсировать свои потери, это не приносило пользы, поскольку «в постройке и вооружении кораблей они работали только на благо английского флота». Тем не менее, «несмотря на храбрость и бдительность английских крейсеров, французских каперов расплодилось так много, что в этом году они захватили 240 английских судов, в основном каботажных и мелких». В 1760 году власти определяют британские потери в торговых судах цифрой в более 300, а в 1761 году – свыше 800, в три раза больше, чем у французов

[102]

. Но английский историк добавляет: «Было бы неудивительно, если бы они захватили больше судов и более богатых. В то время как их торговля почти прекратилась и они располагали в море лишь немногими торговыми судами, торговый флот Англии бороздил все моря. Каждый год увеличивался оборот английской торговли. Деньги, расходовавшиеся на войну, возвращались посредством роста промышленности. Купцы Великобритании использовали 8 тысяч судов». Большое количество потерь англичан объясняется тремя причинами, из которых только первая могла быть устранена: 1) пренебрежением торговыми судами распоряжений кораблей сопровождения; 2) колоссальным числом английских кораблей во всех морях; 3) переводом всей морской силы противника в каперство. В течение того же 1761 года английский флот потерял один линейный корабль, который потом вернули, и тендер. В то же время, несмотря на разные обмены военнопленными, англичане содержали в плену 25 тысяч французских моряков, в то время как число пленных англичан во Франции составляло всего 1200. Таковы были результаты морской войны.

Наконец, резюмируя состояние торговли королевства в конце войны, после упоминания об огромных суммах монетарного золота и серебра, захваченного у Испании, историк пишет: «Это укрепило торговлю и послужило стимулом развития промышленности. Денежные переводы под иностранные субсидии большей частью оплачивались чеками зарубежных купцов, которые среди британских промышленников ходили наравне с векселями. Торговля Англии постепенно росла из года в год, и такие сцены национального процветания в ходе продолжительной, дорогостоящей и кровопролитной войны не демонстрировал никогда прежде ни один народ в мире».

При таких достижениях торговли и неизменных успехах оружия при практической ликвидации французского флота неудивительно, что союз Франции и Испании, который некогда угрожал будущему Англии и возбуждал страхи всей Европы, теперь воспринимался одной лишь Великобританией без малейшего страха и уныния. Испания из-за своего устройства и, особенно, разбросанности имперских владений была уязвима для нападения великой морской нации. И каковы бы ни были взгляды властей того времени, Питт и английская нация видели, что настал час, на который они тщетно надеялись в 1739 году, поскольку то мирное время и упорное пристрастие к миру тогдашнего премьер-министра ослабили английский флот. Теперь же Англия далеко простирала свои длани и брала все, что желала. Не было бы границ ее приобретениям, если бы снова не пришел к власти кабинет министров, воспринимавший интересы страны превратно.