Роль морских сил в мировой истории

Подверженность парусных кораблей повреждениям в рангоуте и парусах, другими словами, в средствах той мобильности, которая является первейшей характеристикой морской силы, не позволяет говорить по истечении продолжительного времени, что можно было и что нельзя было сделать в ходе сражения. Вопрос не только в понесенном уроне, который может быть отражен в вахтенном журнале, но также в возможностях исправления повреждений, энергии и способностях офицеров и матросов, отличающихся от корабля к кораблю. Что касается способности английской эскадры развить свой успех более энергичным преследованием противника 12 апреля, то в этом отношении мы располагаем авторитетными мнениями двух наиболее выдающихся офицеров – Самюэля Худа, заместителя командующего, и Чарлза Дугласа, капитана и начальника штаба адмирала эскадры. Худ высказал мнение, что можно было захватить 20 кораблей. Он довел свое мнение на следующий день до сведения Роднея. Между тем начштаба был настолько удручен неудачей в этом деле и реакцией адмирала на это предложение, что всерьез рассматривал подать рапорт об отставке со своего поста[200].

Советовать и критиковать легко. Почувствовать же всю тяжесть ответственности может лишь человек, на которого она возложена. Но значительных результатов в войне часто нельзя добиться без риска и напряженных усилий. Точность оценки этих двух офицеров подтверждается, однако, выводами из французских донесений. Родней оправдывает свою неудачу в преследовании ссылками на поврежденное состояние многих кораблей и другие обстоятельства, повлиявшие на исход ожесточенного сражения. Далее он дает свой прогноз того, что могло быть сделано той ночью французами, если бы он продолжил преследование французской эскадры, которая «ушла в составе 26 линейных кораблей»[201]. Этот прогноз делает честь его воображению, учитывая то, как вела себя французская эскадра днем. Но что касается группы из 26 кораблей[202]

, то де Водрейль, который после капитуляции де Грасса подал сигнал кораблям собраться вокруг его флага, обнаружил рядом с собой на следующее утро лишь 10 кораблей. Ни один из других кораблей не соединился с ним до 14 апреля. В последующие дни к де Водрейлю в разное время присоединились 5 кораблей[203]. Со всеми этими кораблями он ушел в место сбора у Французского мыса (Кап-Аитьен), где обнаружил другие корабли. Общее число кораблей, исправивших там свои повреждения, составило 20 кораблей. 5 кораблей, оставшихся от тех, которые участвовали в бою, ушли в Кюрасао, расположенный на дистанции 600 миль от места боя, и не соединились с французской эскадрой до мая. «Группа из 26 кораблей», следовательно, не существовала фактически вообще. Напротив, французскую эскадру рассеяли, а несколько ее кораблей блокировали. Что касается повреждений, то нет оснований полагать, что англичане понесли больший урон. У них он был гораздо меньше, чем у противника. Любопытное заявление по этому вопросу появляется в письме Гилберта Блейна:

«Нам с трудом удалось заставить французских офицеров поверить, что потери убитыми и ранеными, нанесенные их адмиралу нашими кораблями, были достоверными. И один из них резко возражал мне, утверждая, что мы всегда обманывали мир ложными сведениями о своих потерях. Тогда я прошелся с ним по палубам Formidable и предложил ему подсчитать число пробоин от ядер на них, а также посмотреть, как мало пострадал такелаж корабля. Я спросил, может ли такой уровень урона быть совместим с потерями большими чем 14 человек, которые составили число убитых на нашем корабле и которые были наибольшими среди кораблей эскадры,

за исключением Royal Oak и Monarch. Он… согласился, что наш огонь, видимо, лучше поддерживался и направлялся, чем их огонь»[204].

Не приходится сомневаться поэтому, что успех не был с подобающей энергией развит Роднеем. Не был развит до тех пор, пока через пять дней после сражения не послали отряд Худа к острову Сан-Доминго (Гаити), где он захватил в проливе Мона (к востоку от острова Гаити) Jason и Caton, которые до сражения отделились от французской эскадры и двигались теперь к Французскому мысу. Эти корабли и два мелких судна с ними явились единственными трофеями, захваченными после победы. В условиях военного времени этот незначительный промах серьезно вредит репутации Роднея как флотоводца и занятию им достойного места среди удачливых адмиралов. Родней на время спас Ямайку, но он упустил возможность разгромить французский флот. Подобно де Грассу, он тоже допустил, чтобы непосредственная цель заслонила от него общую военную ситуацию и господствующий в ней фактор.