Роман для нежных женских душ

За окном, словно по заказу злобного недоброжелателя, свирепствовало ненастье: завывая, ветер бросал в стекло гигантские пригоршни серой слизи, тучи давили на город с упорством садиста, словно желая навечно утвердить свое превосходство и навсегда преградить путь солнечным лучам. Холодно, мрачно, мерзко… Лиза резко дернула головой, плотно стиснула зубы, пытаясь приглушить рвущийся изнутри мучительный стон. «Да как он посмел так вести себя? Увязаться за какой-то девкой, да еще при всех? Назначать свидания в ее, Лизиной галерее? Да кто он вообще такой, этот гребаный буровик, чтобы пренебрегать ею? Кто бы без нее с этим уродом общался, если бы она его в люди не вывела?» Несправедливость последних обвинений была очевидна даже для самой Лизы, но… Принижая Сергея, ей было легче перенести случившееся. Проигравшая, неудачница – эта роль не для нее, лузеру в ее жизни места нет. И вообще, это она сама хотела дать ему отставку, просто по времени не совпало! Но почему, почему так больно, почему она не может справиться со слезами? Снова и снова, словно загипнотизированная, она перебирала в памяти события вчерашнего вечера…

* * *

Улыбаясь и благодаря, Лиза распрощалась с последними гостями и быстро спустилась вниз, в уверенности, что найдет там Сергея. Задержалась на ступеньках, оглядывая полутемный зал. Но его там не было… Может быть, он с кем-то задержался у входа? Или, как раньше, ждет ее в соседнем баре?

– Елизавета Олеговна, вы не мужчину, вашего знакомого ищете? – с деланой непосредственностью спросила Галина, маленькая щуплая женщина средних лет, в чьи обязанности входила не только организация вернисажей, но и уборка галереи (дополнительные деньги никому не мешают, хотя эту сторону своей деятельности Галина не афишировала. При знакомстве представлялась секретарем Елизаветы Олеговны – естественно, когда той не было поблизости).

Любопытная, обожающая интриги Галина была бы идеальным персонажем любого сериала. Она часто воображала себя на месте Лизы, подражая ей в во всем и завидуя ей до зубовного скрежета. Ну почему, почему у этой пигалицы есть все, почему принцессой плывет по жизни, а с тобой разговаривает, словно одолжение делает? Но вот что интересно: любезная до приторности с гостями Лизы, Галина полностью копировала небрежно-снисходительный тон хозяйки при общении с «народом». А чем она Елизавете не ровня? Высшее педагогическое имеется, по-английски говорит, маленькое черное платье носит как родное – да ее вообще за француженку принимали! Денег таких нет, вот в чем дело, а уж пузыриться и таинственность изображать и мы умеем-с. Показать Лизке, что она в курсе всех ее дел, и уколоть побольнее – да ни за что на свете Галина не лишила бы себя такого удовольствия! Подожди, она еще этому придурку Пашке глаза откроет на его богиню! Нашел на кого молиться! А то ишь, прям замирает весь, как ее увидит. Но сначала с этим разберемся…

– Такой мужчина видный, в сером пиджаке? –уточнила, не сводя глаз с хозяйки. Лиза вопросительно приподняла брови и сделала отсутствующее выражение лица. Типа, я слушаю, но меня эта информация ничуть не интересует. Наслаждаясь моментом, Галина выдержала паузу и, широко раскрыв блестящие мышиные глазки («разве эти глаза могут врать?») сообщила. – Так он давно с одной дамой ушел. Ой, ну какая это дама – так, серая моль. В юбке в пол как монашка – словно невзначай, взглянула на Лизину юбку в обтяжку – вроде как знакомая его. Вы, наверно, ее тоже знаете?

Удар был настолько неожиданным, что Лиза замерла как в столбняке. Мгновенно собрав все свое самообладание, как бы рассеянно ответила –Да, конечно, они меня предупредили – в этой круговерти все забудешь. И, стараясь как можно ровнее держать спину, неторопливо вернулась наверх. По сухонькому лицу Галины поползла довольная улыбка.-«Будет врать-то, предупредили ее! Переметнулся твой хахаль, как пить дать. Вот так-то!» И она бережно, заботливо еще раз протерла длинный стол, подготовленный для отправки в подсобку. Все-таки не даром говорится, «сделал гадость – сердцу радость!»

Наплакавшись до изнеможения, Лиза шумно высморкалась, босиком прошлепала в ванную. Взглянув на себя в зеркало, отвернулась с отвращением. «Ну и рожа!» Так и подмывало запустить в свое изображение чем-нибудь тяжелым, благо выбор имелся – граненые хрустальные флаконы, фарфоровые баночки пастельных тонов замерли в ожидании хозяйской воли

Ограничилась тем, что пнула ногой кожаный пуф и со всей силой дернула ручку крана. Бурлящий поток быстро наполнил сверкающую белизной круглую ванну, несколько капель экстракта крымских роз смягчили воду, их благоухание успокаивало, расслабляло. Откинувшись на удобное плетеное изголовье, она почти задремала в теплой воде, но полностью успокоиться не удавалось. В голове неотступно бился вопрос, на который она не могла найти ответа – как узнать,-кто эта женщина?

* * *