Роман с ангелом

Но к моменту возникновения этого развлекающего весь институт скандала подобные коллизии уже никого не удивляли. Обвинения в «жульничестве», «шарлатанстве» звучали среди специалистов в адрес всей концепции «боевых лазеров», как, впрочем, и американской программы «звездных войн». Одно за другим закрывались наиболее затратные направления вследствие их полной бесперспективности.

Не затрагивало это лишь лабораторию Рензера.

…Может, оттого, что ее оборудование признавалось лучшим в Европе и не требовало новых вложений, а может, и по причине родственных связей профессора группа Рензера оставалась единственной, чьи исследования продолжались в прежнем объеме.

Для Леночки все это не имело значения.

Она вообще не очень понимала местного деления на богов, полубогов и прочих.

– Ах, как приятно встретить на нашей окраине Арканара столь благородного дона! – шутливо расшаркалась она при их следующей случайной встрече.

– Ты? Ну, хоть не плачешь… – узнал ее физик.

– А зачем в одиночку? Вот, вас жду для компании…

– Да? Раз обещал – приду, – усмехнулся Румата. – И учти, мы тут с сотрудниками на «ты»!

С той поры Румата стал частым гостем в ее лаборантской с маленьким столиком и милой хозяйкой. Он действительно нашел убежище, в котором мог скинуть латы и отставить свой меч.

– Что ты на него кидаешься, как моська на слона?! – хихикала Леночка, не скрывая удовольствия, полученного от очередной сцены между Руматой и Рензером. – Точно про вас Степаныч сказал: «Что кошка с собакой, что хохол с евреем»!

– Во-первых, не хохол, а гуцул! – рычал возбужденный Румата. – А во-вторых, все самые приличные люди, которых я знал, были евреи… и только один сволочь!

– Эсторский! Ну сам подумай, где ты и где он! Он без пяти минут академик, с министрами за ручку здоровается! И ты… бывший гуцул… Да я вообще не понимаю, как он тебя терпит?! Давно бы выкинул из лаборатории… или сам уйди, чтоб нервы зря не трепать…

– Пусть выкидывает. Сам не уйду! – бурчал Румата. – Мне, конечно, под ним ничего не светит… Но где я еще такую тему и лабораторию найду?! И ведь знаешь, что самое обидное… – улыбался, остывая, Румата, – ведь когда мне Нобелевскую премию будут присуждать, мне же с этой сволочью делиться придется!

В ответ Ленка лишь фыркала, наглость этого гуцула ей импонировала.

Глава 2

Конфликт Руматы с Рензером возник не сразу, вызрев из чисто теоретических разногласий. Как любой молодой специалист, Румата полностью доверял своему научному руководителю и делился с ним всеми соображениями по ходу исследований. Его предположение, что причина их неудач вызвана погрешностью исходных данных и в их индукционные таблицы закралась ошибка, превышающая единицу периода колебаний, была воспринята профессором Рензером с чрезвычайным интересом. И хоть на этих данных строилась его собственная теория «раскачки электромагнитного излучения», оно вполне могло объяснить происходящий в лабораторном поле процесс. Рензер рекомендовал молодому ученому немедленно и подробно изложить свои соображения в статье под его редакцией.

Румата подошел к делу ответственно, подробнейшим образом изложив свою теорию: по его версии, электродинамического явления, известного как «излучение Рензера», не существовало в принципе, как в принципе не существовало возбужденных им заряженных частиц, просто потому что продолжительность времени с момента их возникновения до момента исчезновения равнялась нулю.

И сам факт, что активность в заданных диапазонах все-таки регистрировалась, по мнению Руматы, мог свидетельствовать о деформации среды прохождения волны под действием сверхсильных полей лазера на величину, равную периоду ее излучения.

Статья, по его убеждению, содержала достаточный доказательный материал, а выводы должны были встряхнуть научный мир. Нужно ли говорить, как он ждал ее выхода в альманахе?!

…И каково было его потрясение, когда, распахнув долгожданный журнал, он сразу уперся в рецензию Рензера, который со снисходительностью к измышлениям молодого ученого в пух и прах растоптал его работу, не оставив камня на камне в доказательной базе Руматы!

Он готов был к спорам, доказательствам, понимая, что на это может уйти вся жизнь! Но к удару в спину от собственного наставника готов не был.

Тогда и состоялся их первый принципиальный разговор, который не закончился мордобоем лишь по причине еще теплившегося в Румате уважения к сединам известного ученого.

– Мы здесь наукой занимаемся! А не научной фантастикой! – орал Рензер. – В «Мурзилках», для детей пиши про свои «искривления пространственно-временного континуума»! Устроил мне здесь «Назад в будущее»!

…Вместо почета и славы с легкой руки собственного наставника получить от коллег ехидство и усмешки для Руматы было крайне тяжело. Но впереди ждала работа. Работа головокружительная и всепоглощающая! Он жаждал во что бы то ни стало доказать свою правоту. Тем более что это предвещало революцию в физике.