Роман с небоскребом

Мы перебрали одноклассников. Я утаила печальную Дашкину историю, сказала, что у нее все в порядке, работает, пока не замужем… Валька согласно кивала. Она тоже была свободной девушкой.

– А про Кузьмина знаешь? – спросила Валька.

– Что вышел? Знаю.

– Значит, не знаешь… Он ведь мне звонил, мы встретились несколько раз… Он раскрутился, разбогател, коттедж выстроил, дом в Испании купил… В этом доме его и застрелили.

Валька отвела увлажнившийся взгляд, в уголках губ прорезались скорбные морщинки.

– Жаль, – только и смогла вымолвить я, огорошенная известием. – А кто – нашли?

Валька покачала головой.

– Сказали – разборки русской мафии.

Я не знала, что говорить. Мне было жаль Кольку – не наглого самоуверенного братка, а нескладного мальчишку, товарища по школьным шалостям, неуклюжего подростка, не умевшего выразить своих чувств, тогда еще чистых и несмелых… Мне было очень его жаль.

Мы с Валькой попрощались и отправились в разные стороны. Она – на службу, я – на детскую площадку. Иван что-то говорил, я машинально гладила его по пепельным волосам, тоска сдавливала горло холодными костистыми пальцами.

Сытая спокойная размеренная жизнь оказалась для меня смертельной ловушкой.

Я стала никем. Просто мама, просто жена, придаток к мужу и сыну… Вчерашняя студентка, несостоявшийся педагог, несложившийся литератор… Умная, дерзкая, независимая Санька Соколова постепенно исчезала, превращалась в бледную тень на серой стене…

Я стала раздражительной. Срывалась на Ванечке, кричала на своего маленького сына, а потом со стыдом просила у него прощения и срывалась снова. Сергею мои метания казались странными и надуманными. Впервые муж отказывался меня понимать. Новое время изменило и его. Сергей стал жестче, резче, прагматичнее. Завязав с наукой, покончил с юношескими мечтами о великих научных открытиях и обрел другие. Теперь он хотел зарабатывать и руководить, хотел стать первым, лучшим, незаменимым, неуязвимым, чтобы однажды, взобравшись на свой небоскреб, быть не подвластным никаким бурям и переменам. А я должна была обеспечивать надежный тыл. Но у меня это плохо получалось. Я могла быть надежным партнером, другом, любимой, но только не тылом. Я никогда не годилась на вторые роли. Приятельницы по детской площадке казались мне ограниченными домашними клушами, чьи скучные разговоры сводились к детям, диетам, вязанию и мужниным зарплатам. Я ненавидела себя за то, что не умею, как эти женщины, довольствоваться простыми радостями: улыбкой ребенка, новой покупкой, комплиментом от случайного прохожего… Очень старалась, но не получалось.

Мама с папой искренне недоумевали: что мне еще надо? Оказалось, что, когда я была маленькой, мама мечтала о тихой жизни домохозяйки. Но во времена безудержной погони за равенством полов роль «мужниной содержанки» считалась унизительной и недостойной для женщины с высшим образованием. И теперь мама хотела радоваться, что я могу заниматься домом и сыном, и не могла постичь, почему я не радуюсь вместе с ней. Она произносила правильные слова о том, что Ваня – болезненный ребенок, что ему необходима мать, а не чужая тетя няня, что он – мой сын и я должна немного потерпеть. Скоро он подрастет, пойдет в школу, и я снова смогу устроиться на работу…

Я тупо кивала, понимая ее правоту, но легче не становилось.

Та ночь была темной и душной, как войлок. Не спалось. Я вышла на кухню, чтобы выпить таблетку снотворного. Привычным жестом потянулась к шкафчику с лекарствами, что-то печально прошелестело за спиной.

«Как дела, Санька?»

Я вздрогнула, обернулась. Кухня была пуста. Лишь мерно колыхались оконные занавески.

– Ну, здравствуй, Алекса… Моя детская фантазия… виртуальная подружка… Я уже успела тебя забыть…

«Ты слишком много забыла, – сказала Алекса. – Помнишь, чего ты хотела больше всего на свете? О чем мечтала? Ты забыла себя настоящую. Поэтому тебе плохо».

– И что же мне делать? – тоскливо спросила я.

«То, чего тебе по-настоящему хочется… Только так. А на остальное – наплевать», – дерзко ответила Алекса и растворилась в ночи.

Я села на табурет, устремила взгляд в непроницаемо темное окно, перед глазами заплясали буквы. Я привыкла думать, что эта странная способность – видеть, осязать слова, слушать их музыку, собирать как бусинки в длинные нити – осталась навсегда в далеком прошлом вместе с виртуальной подружкой и ночными кошмарами…

Я прокралась в комнату, схватила первую попавшуюся тетрадку и огрызок карандаша и писала, писала до самого рассвета, пока не ощутила блаженное опустошение и невероятный покой.

Творчество