Роман с Пельменем

Она позвонила Рено, но его не оказалось в городе. Шотландец Дейв, снимавший с ним пополам квартиру, предложил Тане пойти вечером выпить пива с ним и его знакомой Леной (ибо он принципиально уже четыре года любил только Лен, оставаясь холодным по отношению к остальной женской части человечества). Так и не выяснив, какая именно из причастных к Дейву Лен имеется в виду, Таня согласилась, решив, что все равно они одинаковые. Однако, к вечеру собралась компания не в три, а в пять человек. Потому, что примкнула супружеская чета - та самая Женя-спаниель и ее муж, который показался Татьяне весьма приятным. Как и положено примерному спаниелю, Женя, как ни в чем не бывало, жалась к его ноге, устремив на него обожающий взор со всегда расширенными зрачками. Вот, у кого действительно голые глаза. И это диковинное уродство дает обычной пигалице право спокойно выбирать, кого поселить в своем доме, кого прогнать, а кого использовать в "научных целях". И как она заносчиво себя держит! Она упивается своим семейным счастьем, но с таким мужем не надо быть семи пядей во лбу, чтобы постоянно оказываться на высоте. Ты поди замуж за Джокера, и тогда посмотрим, во что превратится твоя чопорная спальня. Ха! Обрывки золотых цепочек, подушка в разноцветных следах помады, унитаз забит чужими тампаксами. Чуть прыщик на подбородке выскочил, - все, думаешь, сифилис! Вон оно как - быть замужем за смесью рыбы с водолеем. Но с этим Алексеем тоже все не безоблачно. Во-первых, от жены ни на шаг не отходит, зануда, а, во-вторых, такие мужья бывают только в романах. И то лишь в роли пострадавших. Как дипломированный литературовед и поклонница реалистической школы, Таня поверяла жизнь канонами реализма. И если жизнь выбивалась из этих стоических канонов, то она знала, что где-то притаился огромный, страшный изъян. Поэтому на принцев Таня не клевала. Ну, иногда только кокетничала, чтобы доказать себе: "Все они, кобеля, одинаковые.". Достаточно вспомнить того же князя Мышкина, который при виде первой встречной Настасьи Филипповны совершенно сошел с винта, завилял хвостом и пустил слюни, забыв обо всех сразу возвышенных идеалах и даже на время перестав быть идиотом. Уж нет, не обманете! Станиславский сказал: "Не верю!". Человек, связанный с литературой, рано или поздно становится похожим на персонаж русской классики. И своим долгом он считает существовать по правилам развития сюжета. Это, собственно, и значит "жить не для радости, а для правды". В Джокере есть эта самая правда жизни. И в Пельмене - тоже просматривается эдакая неоднозначная гнильца. Значит, они живые, настоящие. Из плоти и крови. С плюсами и минусами. А этот самый Алексей, вцепился в свою супругу, как утопающий в соломинку. Будто в ее компании не так страшно быть художественно неубедительным, а именно - подозрительно лишенным недостатков и нечестно (по блату, что ли?) одаренный свыше. Рядом с таким мужчиной, как-то постоянно чувствуешь все свои вопиющие несовершенства. Пришлось бы все время притворяться. Но это если бы он на тебя обратил внимание, а он делает вид, что ничего не заметил...

Ну, и не очень хотелось. Подумаешь! Пусть ищет себе дурочку с широко распахнутыми глазами, которая не понимает, что все это только фасад, потемкинские деревни. И живет в этих потемкинских деревнях всю жизнь, не замечая, что вокруг - один только обман. И то, что кофе в постель приносят не правда. И то, что они целуют вас, ничего не значит. Кажется, все тихо, спокойно. Но тем ужаснее, тлетворнее это пожизненное, наглое притворство. Эта всеразлагающая душевная лень. Правильно сказал Толстой: "спокойствие это душевная подлость".

Конечно, им, кобелям, не нравится, когда их выводят на чистую воду. Сразу тушуются, прячутся. Норовят уйти на дно и переждать волнение. Зачем лишний раз беспокоиться? И поэтому врожденное уродство - расширенные зрачки, ценится выше изящного ума, страстного темперамента и идеальных пропорций. И поэтому модные дамы закапывали себе в былые времена в глаза беладонну, чтобы зрачки были - как колеса, а собеседник походил на отвлеченное понятие. Только при этом условии возможно ничем не омрачаемое счастье. И Таня чуть ли не нарочно сузила зрачки.

Компания, разбившись приблизительно на пары, двинулась на Подол, надеясь посетить кафе, недавно открытое широко известным в Киеве Эриком. Но кафе оказалось уже закрыто. Не желая отказываться от идеи выпить пива, побрели куда-то наугад. Какой-то пьяный спросил, как добраться до автобуса номер 72 . Никто не знал, кроме Дейва. Дейв - исследователь по натуре. Он в принципе хорошо изучил города земного шара. Однажды мы с мужем в воскресенье взяли его с собой за город, в Боярку. Дейв внимательно слушал, как Лешка рассказывает ему тоном экскурсовода о жизни в украинской глубинке, с интересом осматривал местные достопримечательности, а потом остановился под деревом и сказал: "О! Здесь я когда-то упал, я тогда сильно выпил".