Роман строгого режима

– Ладно, бродяга, садись к столу. Но учти, разносолов в этом доме тебе не предложат.

Разносолов не было определенно. Алексей сидел за столом, уныло созерцая предложенную его вниманию тарелку с бесхитростным салатом, ржаной бублик и пакет с морковным соком.

– Потрясающе, Татьяна, – пробормотал он. – И это то, ради чего мы взбирались на вершину пищевой пирамиды?

– Не знаю, куда ты там взбирался… Не обижайся, Лешенька, это вовсе не потому, что я не рада тебя видеть. И деньги в доме водятся. Просто такой у меня рацион. Худею, так сказать…

– ТЫ? – он сделал круглые глаза.

– А кто тебе сказал, что я поумнела?

– Ладно, все в порядке, – он обреченно вздохнул и набросился на салат. А Татьяна сидела напротив, подперев щеку кулачком, и остро ненавидела себя за то, что не может оторвать от него глаза.

– Если завтра придешь, – вздохнула она, – я мяса куплю.

– Ты одна? – покосился он на всякий случай по сторонам. – Я имею в виду… живешь?

– Одна, – согласилась Татьяна. – Носки не разбросаны, табаком не пахнет. Некому до слез довести. Работаю…

– Я слышал, ты окончила чего-то…

– Архитектурно-строительный институт. Четыре года – степень бакалавра. Решила, что хватит. Мыкалась по разным работам – в Красноярске, в Кемерово, жила по съемным квартирам, потом на родину потянуло. Остались связи в других городах – работаю дистанционно. Иногда приглашают дизайн какой-нибудь учудить – от лишней копеечки не отказываюсь. Машина есть. Да все нормально, Леша…

– Замуж почему не вышла?

– Ну вот, чуть что – сразу замуж… Звезды так приказали, – девушка улыбнулась. – Мелькают мужики на горизонте, пробуют, хвалят, никто не берет. Да и не очень-то хотелось, какой уж тут замуж… – Обоим стало неловко, Алексей уткнулся в тарелку, Татьяна подскочила к холодильнику, чтобы добавить ему салата.

– Про себя не расскажешь?

– А что тут непонятного, Тань?

– Да уж, всегда в тебе имелось что-то хулиганистое. Вроде нормальный рос пацан, серьезным делом занимался, в разборки и блатные дела не лез, а вот была в тебе какая-то язвинка… Неужели это ты сотворил все, что тебе приписывают? Тут такие ужасы соседи рассказывают. И прокурора с судьей искалечил, и ментам по шапке надавал, и братву отделал. Мало в детстве тебя пороли?

– Пороли, – возразил Корчагин. – И прогулок с друзьями лишали, и во главу угла ставили… Ты же это несерьезно, Татьяна?

– Послушай… – Она решилась. – Честное слово, не бросалась я тогда к тебе в койку. Перепила, просыпаюсь утром, а тут ты… Всю себя искусала за эти годы. Ну не помню, как очутилась в том номере. Девять лет себя кляла, что это я во всем виновата, это из-за меня ты в тот вечер бросился к Холодовым…

– Надеюсь, ты не считаешь, что это я убил?

– Сдурел? – сделала огромные глаза Татьяна. – Не обижай меня, Лешенька. Я же тебя как облупленного… Чтобы ты – да убил родителей Лиды? Всем понятно, что дело сшили.

– Тогда и ты не кайся. Не подвернись твоя фигура тем деятелям, они бы придумали что-нибудь другое…

Он лаконично повествовал о себе – как сидел, как «вышел», как добрался со всеми пересадками до родных мест. О своих приключениях на родной земле, о том, как спрятал отца в надежном месте, о том, что знает про потерю друзей. Татьяна жадно вслушивалась в интонации его голоса, не могла насмотреться, боролась с вновь нахлынувшими чувствами…

– Послушай… – Он засмущался, стал активно прятать глаза, и она усмехнулась – ну, конечно, не за тем он сюда явился, чтобы просто так… – Это самое… – Он не знал, с чего начать. – В общем, я знаю, что Лида и твой брат находятся в психиатрическом отделении районной больницы на Ольховской. Но Лида в другом крыле… Слушай, я прекрасно понимаю, на что она сейчас похожа, но…

– Никак не можешь забыть? – угрюмо бросила Татьяна.

– Не могу, – признался Корчагин. – Она ведь живая… И не надо меня отговаривать…

– Ты такой стеснительный. Позволь, я продолжу за тебя. Ты страстно хочешь увидеть свою любовь, ты просто обязан с ней встретиться… Но ты ничего не смыслишь в психиатрических лечебницах, тем более в нашей. Больницу наверняка пасут – Рудницкий догадывается, что ты можешь заявиться к Лиде. Тупой прорыв чреват неприятностями – в первую очередь для Лиды. А я хожу к своему брату, знаю это здание наизусть, могу сообразить, как проникнуть туда ночью, чтобы никто не заметил. И вообще, я девушка решительная и безотказная, особенно для тебя…

Наступило неловкое молчание.

– Прости, – пробормотал Алексей. – Забудь, что я говорил. Вернее… это ты говорила.

– Я только молчу, а меня уже неправильно поняли, – улыбнулась Татьяна. – Что ты, Леша, я согласна провести тебя в больницу, невзирая на опасность – ведь должно быть в жизни какое-то разнообразие, свести вместе два любящих сердца, получить удовольствие от вашей встречи…

– Слушай, Танька, ты совсем не изменилась, – рассердился Корчагин. – Всё такая же обидчивая вредина, только теперь ехидная. Не надо меня провожать. Нарисуй мне план, расскажи, где можно пролезть, куда идти – заодно я Вовку навещу, – и сиди спокойно за своим компьютером. Я мог бы сам, но правда, не хочется шум поднимать.