Роман века

- Завтра, - огрызнулась я. - От шитья по ночам глаза портятся.

- Можно и завтра, только утром.

Почти пол ночи я потратила на поиски. Как я и предполагала, в ящиках швейной машинки было все, что угодно, только не то, что нужно. В одном лежало множество бутылочных пробок и, о чудо, штопор для них, в другом мелки, карандаши, ручки и перья для туши. В комнате прислуги я нашла портняжный метр и бельевые прищепки. От швейных принадлежностей не было и следа. У меня не было другого выхода, как назавтра произвести соответствующие покупки в магазине, сумма в пятьдесят тысяч злотых за все эти хлопоты перестала казаться мне слишком большой.

Утром я холодно уведомила мужа, что черные и белые нитки кончились, остались только розовые, а поскольку ниток нет, игла ему ни к чему. Я куплю их чуть позже, и он получит все после полудня. Информацию он воспринял не протестуя, но с очень унылым выражением лица.

Покупая при случае косметику, я подумала не должна ли вместо мыла покупать например шампунь или крем. При таком количестве странностей Басеньки, мое относительно нормальное поведение может показаться подозрительным. Несомненно, Басенька чувствовала себя свободнее, и тем не менее какую-нибудь глупость придется придумать.

Получив нужные иглы и нитки в новенькой упаковке, муж ничуть не удивился. Было похоже, что все в порядке. Облегчение, которое я испытала после очередного потрясения, повлияло на мои умственные способности и я не задумалась, что все проходит слишком легко...

С каменным спокойствием я восприняла присутствие рыжего дебила, сидящего на корточках за окном. Он заглядывал внутрь, смотрел за моими руками, когда я продолжала круги и полумесяцы и ритмично шевелил массивной челюстью - или жевательная резинка, или нервный тик. В конце-концов это жевание стало меня раздражать, я бы с удовольствием попросила его убраться, но сомневалась, не принадлежит ли он к инвентарю, и не является ли его присутствие чем-то обычным, нормальным и вообще желанным. Пан Паляновский с Басенькой пропустили столько вещей, что запросто могли забыть и рыжего дебила.

Ближе к вечеру я отдала мужу законченный рисунок. Он с ним не церемонился, свернул в рулон, профессионально проверил, как он стыкуется со всех сторон, перевязал его шнурком и жестом позвал меня за собой:

- Поехали, - тихо потребовал он.

Как раз в этот момент я пришла к утешительному выводу, что если он до сих пор не раскрыл обмана, то не раскроет его никогда, и я могу не волноваться. В ответ на просьбу, внутри что-то екнуло. Куда, ради бога, мы должны ехать?! Что за животное, получил нитки и иголки, получил рисунок и даже булавки, что ему еще надо? Пан Паляновский про поездки не говорил!

- Ну, поехали! - повторил муж, потому что я осталась сидеть за столом и тупо всматривалась в его постоянно спадающие очки. - Чего ты ждешь?

- Куда? - запротестовала я тоном глубочайшей обиды.

- Как куда? К Земянскому!

Господи, кто такой Земянский?!..

- Не хочу, - твердо сказала я, - езжай сам.

Муж уже был в дверях, он моментально остановился и обернулся.

- С ума сошла? Думаешь я буду носиться с этим по городу и искать такси? А с шаблоном мне потом тоже бегать? Что за новые фокусы?

От волнения я слегка потеряла и поднялась с кресла. Муж направился вверх по лестнице. Я медленно пошла за ним, не зная, что делать, потому что вдруг вспомнила, что пан Паляновский, что-то на этот счет говорил. В семействе Мачеяков на личной почве идет война, а на почве работы царит мир. Культивируемая среди них общность интересов вынуждает меня к сотрудничеству, я должна отвезти его к Земянскому, который, по-видимому, делает шаблоны из узоров, но как я его отвезу, если не имею ни малейшего понятия, где это! Хоть бы знать в какую сторону от дома ехать!..

Муж стоял на последней ступеньке лестницы.

- Поспеши, - нетерпеливо произнес он. - Надо успеть до шести.

Я оперлась на перила внизу.

- Это продлится слишком долго, - немного неуверенно сообщила я. Сейчас у меня нет времени.

- Что значит, нет времени? Ты же знала, что его надо отвозить, не для того же ты его заканчивала, чтобы он лежал!...

- Желания у меня тоже нет...

На мгновение муж оцепенел. Он беспомощно смотрел на меня, на лице его появился испуг, у него свалились очки, он их поправил и вдруг разъярился:

- Я не позволю тебе переворачивать все вверх ногами! - заорал он. - Я знал, что ты придуриваешься, но не до такой же степени! Садись в машину и немедленно едем, это займет у тебя пол часа. Черняковская не на краю света! Я все могу вынести, кроме этого!!!

Он взмахнул руками, зацепил рулоном за перила и чуть не свалился с лестницы. Я испугалась, что он упадет на меня. Он рычал что-то еще, но я уже не слушала, потому что узнала самое главное. Я знаю, куда ехать, кроме того, все сходится - личная война и служебный мир, я должна послушно отвезти его, истекая по дороге ядом и ненавистью. Может у Земянского есть какая-то вывеска...