Романовы. Семейные тайны русских императоров

Там горожане при въезде в город отпрягли от экипажа императрицы лошадей и, впрягшись в него, катили до самого замка, между шпалерами выстроенных на улицах войск, под звон колоколов и грохот пушек. Вечером был дан торжественный ужин, а на следующий день она посетила театр, после чего последовала на бал, данный рижским муниципалитетом в ее честь. Дальше, за границей России, на всем пути по Германии и другим регионам освобожденной от французов Европы, ее будут ждать пушечная пальба, звон колоколов, толпы восторженных горожан, балы, театры, торжественные обеды и патриотические речи, наполненные восхвалениями в честь Александра и в ее честь.

На границе Пруссии увидела она триумфальные ворота, украшенные вензелем «А» и «Е», большую толпу встречающих и двух военных губернаторов Кенигсберга — российского — графа Сиверса, и немецкого — генерала Застрома.

Здесь же стоял женский хор, исполнивший на немецком языке русский гимн, отчего Елизавета Алексеевна расплакалась. Увидев это, расплакались и некоторые встречавшие ее прусские граждане.

12 января императрица прибыла в Кенигсберг и прожила в нем до 16-го. Здесь к прежнему ритуалу встреч добавилось многоголосое пение детей и женщин, оркестры, импровизированный барабанный бой и вереницы нарядных молодых женщин, бросающих зеленые ветки и множество цветов под ноги коней, впряженных в ее экипаж.

Проехав Франкфурт-на-Одере, 22 января 1814 года кавалькада императрицы прибыла в столицу Прусского королевства — Берлин. И здесь все повторилось снова, только масштабы были еще более значительными.

А 28 января Елизавета Алексеевна была уже в Лейпциге, но не задержалась там и проехала в Веймар, столицу Саксонского герцогства, где жила сестра Александра I — Мария Павловна. Очень скучавшая по России Мария Павловна была рада и Елизавете Алексеевне, и всей ее свите, и возможности подолгу говорить по-русски.

Выехав из Веймара, вереница придворных карет вскоре приблизилась к Эрфурту, со стороны которого стали слышны частые ружейные и пушечные выстрелы. Кареты остановились: оказалось, что в Эрфурте, осажденном русскими войсками, французский гарнизон еще не сдался и война продолжается. Елизавета Алексеевна приказала ехать в объезд, но тут появился французский парламентер и от имени коменданта Эрфурта дал слово, что на протяжении двенадцати часов в городе не будет сделано ни одного выстрела, если Ее Величество пожелает ехать через Эрфурт. Однако Елизавета Алексеевна все же решила ехать кружным путем, не доверившись парламентеру.

Здесь она увидела следы недавних боев — разрушенные дома, исковерканные телеги, побитые дороги, которые вели ее к переднему краю войны, бывшему уже не за горами. Дальше шли австрийские владения, проехав которые, Елизавета Алексеевна прибыла во Франкфурт-на-Майне, где ее встретили родные — герцоги Баденский и Дармштадтский со свитами.

Понятно, что из Франкфурта императрица поехала в недалекий отсюда Дармштадт, где жила ее родная сестра принцесса Вильгельмина Баденская с мужем Людвигом Дармштадтским.

Оттуда русские кареты вскоре тронулись в соседний Неккергеминд, где уже начинались владения Великого герцога Баденского, а затем Елизавета Алексеевна остановилась на несколько дней в знаменитом Гейдельберге, а потом поехала в небольшую деревню Рорбах, где жила Амалия Фредерика, маркграфиня Баденская — мать Елизаветы Алексеевны и Амалии — сестры ее, носящей одно имя со своей матерью. Тяготы войны коснулись и маркграфини Баденской. В деревне был единственный более-менее приличный дом — тот, в котором жила маркграфиня, но и он был столь невелик, что в нем остановились лишь две ее дочери, две их фрейлины да две служанки; все же остальные члены свиты и слуги поселились в жалких крестьянских домах, чрезвычайно бедных и неуютных. И тем не менее, сестры прожили здесь семнадцать дней, после чего и мать и дочери оставили Рорбах и отправились в недалекую отсюда столицу Бадена — Карлсруэ, где прожили в отчем доме неделю. Отсюда поехали они обратно — в город Брукзаль, где должна была состояться их встреча с Александром I.

Елизавета Алексеевна, ее сестра Амалия и их мать поселились в единственном дворце Брукзаля, где уже жила жена шведского короля Бернадота со своим сыном.

Однако время шло, а Александр все не приезжал, ибо его войска шли на Париж и ему было не до семейных дел.

В середине марта появились здесь его младшие братья — Великие князья Николай и Михаил с генералом Коновницыным, наставлявшим братьев в военном деле, и генерал посоветовал сестрам ждать здесь скорых известий, так как, судя по всему, войне вот-вот наступит конец.

Прошло две недели, и в Брукзаль примчался фельдъегерь с известием о взятии Парижа.