Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу

В письме от 30 января 1913 г. Милица писала мужу по-французски: «Мама только что телеграфировала императрице Марии Федоровне, прося ее дать согласие на переоборудование института в госпиталь. Это очень срочно, скажи Шервашидзе[38], что нужно телеграфировать приказ императрицы директрисе института Мертваго. Это дело чрезвычайной важности»{740}. Когда указание императрицы было получено, и Институт был преобразован в госпиталь для раненых, Милица осталась там работать. «Работаю весь день, размещая постоянно прибывающих раненых […] Их слишком много, помощь оказываться не успевает […] Напишу подробнее, как только будут разбиты миллионы турок»

{741}, – телеграфировала она Петру Николаевичу.

Многие родственники Милицы Николаевны по материнской линии (Вукотич) принимали участие в военных действиях. Они храбро сражались, отстаивая честь своего рода и Отечества, о чем Милица рассказывала супругу в письмах{742}. В этот период великая княгиня жила войной, писала мужу лишь о боевых действиях и о родных, которых война не щадила{743}

.

Помимо оказания помощи в госпитале, великая княгиня собирала материальную помощь для пострадавших в Балканских войнах. Именно к ней обращались люди, выражая восторженные чувства по поводу начала войны балканских союзников против Турции и делая пожертвования. Множество таких писем, хранящихся в личном фонде великой княгини Милицы Николаевны, были написаны именно в те годы; отправителями их являлись как частные лица, так и организации{744}.

Великая княгиня всегда находилась в курсе происходивших событий и постоянно собирала необходимую информацию. Примечательно, что временно исполняющий должность военного агента России в Цетинье (во время отъезда Н. М. Потапова в действующую армию) уже упоминавшийся полковник В. Н. Егорьев, в октябре 1912 г. докладывал последние данные о наступательных действиях черногорских отрядов (Северного и Зетского) именно на основе сведений, сообщенных ему великой княгиней Милицей Николаевной{745}.

В какой-то степени хорошая осведомленность великой княгини о подробностях военных действий объясняется и тем, что ее родственники по материнской линии – Вукотичи, храбрые воеводы, стояли во главе черногорских войск. Милица всей душой переживала за судьбу своих черногорских родственников и Черногории. И эти переживания, безусловно, выражались в ее деятельности, которая не всегда соответствовала статусу великой княгини. Возможно, столь сильное чувство патриотизма, которое мы наблюдаем у нее, было той особой чертой черногорцев, о которой пишет российская исследовательница Е. Ю. Гуськова: «Трогательной особенностью черногорца всегда была глубокая привязанность к своей земле. Покидая свой край, он всегда оставался черногорцем, был тесно связан с племенем, с селом, в котором был рожден»{746}.

* * *

Говоря о семье великого князя Николая Николаевича (младшего) и Анастасии (Станы) Николаевны, стоит отметить, что это был ее второй брак. Напомним, что с 1889 г. она была женой герцога Георгия Максимилиановича Романовского. На момент заключения брака Георгию (Юрию) тогда исполнилось 38 лет, он был вдовцом и уже привык вести легкомысленный образ жизни, имея любовниц во Франции. Ему было сложно войти в русло семейной жизни, однако указание императора Александра III о немедленной женитьбе на черногорской принцессе не обсуждалось. Первые два года супружеской жизни герцог был увлечен молодой и красивой женой-балканкой. Однако вскоре жена ему наскучила, и герцог стал все чаще уезжать во Францию под предлогом поправления здоровья, а на деле же к своей любовнице-француженке{747}

. По этому поводу император Александр III, будучи убежденным защитником традиционных ценностей, однажды, не сдержавшись, высказался о поведении герцога Лейхтенбергского, находившегося в то время в Биаррицце: «А, и он там полоскал свое поганое тело в волнах океана»{748}.

Стана глубоко переживала измены мужа и его холодность, но, как преданная жена, пыталась наладить отношения. В 1903 г. Анастасия отправилась во Францию, где встретилась с доктором Филиппом, и вернулась 23 января «с письмами и добрыми известиями от “нашего друга”»{749}, – как записал в своем дневнике император Николай II. «Одно время как будто наступило “потепление”, связанное с присутствием […] доктора Филиппа. Но, в отличие от супруги, у герцога это увлечение длилось недолго»{750}. Впоследствии на вопрос, любил ли он свою жену, герцог отвечал: «Ни одного дня!»{751}. Несмотря на это, в браке родилось двое детей: Сергей (1890–1974), крестным отцом которого был Николай II, и Елена (1892–1976).