Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»

Да, я хотел собрать в «Спартаке» лучших игроков своего времени. А почему я не должен был этого хотеть?

* * *

Всех ребят, которые ближе к концу 1990-х приехали в «Спартак» из Украины, привез Славка Грозный – Безродного, Мора, Калиниченко, Парфенова.

По Безродному, как и по Мостовому, сразу было видно – парень талантливый! Увы, Артем – один из тех, кто так и не реализовал себя в футболе, не раскрыл полностью свой талант. Бог дал ему гораздо больше, чем он показал на поле. Характер подводил.

Однажды подходит ко мне:

– У меня с мамой плохо, заболела. Отпустите?

– Конечно, отпущу! Мама – святое дело.

Проходит один день, второй, третий – Безродного все нет. Звоним ему – трубку не берет. Через несколько дней появляется. «А я, – говорит, – на машине поехал. Двое суток туда, двое назад».

– Ну, друг мой, – говорю ему. – Так ты футбол любишь, значит. Игрок основного состава…

Потом после тренировки сознательно обратился к нему при всех. «Артем, мы завтра тоже тренируемся, ну и ты приходи, если будет время. Побегаешь с нами за компанию».

Безродного я изначально видел на левом фланге. Он чистый левша в отличие от Тихонова, который действовал на этой позиции до него. Если ставить таких игроков в центр – они читаемы для соперника. Как бы он ни финтил, все равно понятно, что в конечном счете будет убирать под левую. Когда пришло время расстаться с Тихоновым, я понимал – вариант замены у меня есть.

* * *

В «Спартаке» всегда был костяк, у которого новички учились. Это долгие годы работало. Так в «Спартаке» заиграл, например, Карпин. Если ты постоянно тренируешься с футболистами, которые проповедуют такой стиль, ты сам волей-неволей через какой-то момент начнешь играть в этот футбол. Не будешь же ты дубасить мяч вперед, если все остальные пацаны выходят из обороны за счет передач?

Про Витю Онопко что только не говорили – деревянный, зачем его взяли? А он заиграл. А взять Ковтуна! Его вообще называли сенокосилкой и полагали, что он и спартаковский футбол несовместимы. А Юра в итоге стал классным игроком! Он перестал просто выбивать мяч вперед, как делал это в «Динамо». Ребята попадали в среду, которая их обучала.

На правом фланге я хотел видеть и Аршавина – был эпизод, когда он мог оказаться в «Спартаке». Игра Андрея мне импонировала. Если и правда он отказался переходить из-за того, что я видел его правым хавом, а он хотел быть нападающим, то это странно. Я бы нашел ему оптимальное место на поле. Просто в тот момент это была самая проблемная позиция. Но я уверен, что не сработал бы Аршавину во вред и он нашел бы себя в «Спартаке».

Не у всех, конечно, получалось стать до конца спартаковскими игроками. Взять, например, Баранова. Вроде веселый, компанейский парень. Но тащил команду не туда, куда нужно. Но я вынужден был его ставить, потому что альтернативы на позиции правого полузащитника у меня на тот момент не было.

Вот Макс Калиниченко был плоть от плоти спартаковским игроком. Мог вырасти в европейскую звезду. Но он, увы, не полностью раскрыл свой потенциал. Наверное, в этом есть и моя вина.

* * *

В 1997-м мы обыграли в решающем матче за чемпионство «Ротор». Я дружил с его главным тренером Виктором Прокопенко. Он был необычным, притягательным человеком. Увы, рано ушел из жизни. Я познакомился с Прокопенко, когда уже стал тренером «Спартака». Когда я приехал в 1989 году с командой в Одессу – он сразу пригласил меня на рыбалку. Поехали на катере на Черное море. Так и сдружились. Когда Прокопенко возглавил «Ротор», он приглашал меня рыбачить на озера. Любил анекдоты, байки, непринужденные беседы – с ним всегда было интересно.

Я понимал степень его огорчения в 1997 году, но тут ничего не поделаешь – во время игры товарищей нет. И даже в тех матчах, где твоей команде нужно гораздо меньше, чем команде твоего друга, никто из нас не мог и представить, что кто-то даст другому послабление. Как подойти? Как спросить? Неудобно. Мы всегда бились от ножа. Нет, не скажу, что эти матчи чем-то глобально отличались от других – побеждать надо везде. Но все-таки маленький дополнительный стимул был. С остальными тренерами мы сыграли-разошлись-забыли. А с друзьями я общался и вне футбола – и никому (и мне в том числе) не хотелось слышать шутки в свой адрес, если команда проиграла.

Если с Прокопенко я дружил, то президент «Ротора», Владимир Горюнов, меня не любил. Он даже говорил об этом в одном из интервью. Могу его понять: не будь в те годы нашего «Спартака», «Ротор» хотя бы раз обязательно стал бы чемпионом – в Волгограде в середине 1990-х была очень приличная команда. А мы постоянно мешали. За что ему меня любить? Мне даже было по-своему приятно. Как говорил Григорий Есауленко, «пусть соперник будет сжимать зубы так, что кровь пойдет, – нам от этого только удовольствие».

* * *