Ромейское царство

И так, в последовавшей после входа в храм священнослужителей и народа литургической Трисвятой песне — Трисагионе восхвалялся сам Бог в Троице, звучали иные, другие прославленные песнопения, гимны. Среди них — наиболее известные тропари, такие как «Единородный Сыне» (Моногенис Уиос), приписываемый страстно увлекавшемуся богословием Юстиниану I, и знаменитая Иже Херувимы — «Херувимская песнь» — Херувикон, который, как считают, появился в 570-е гг. Первый гимн является кратким изложением Никео-Константинопольского Символа Веры в свете монофиситского кризиса, создавшего многочисленные проблемы в VI в. Он отражает большую часть богословия Св. Кирилла Александрийского и настаивает на тождественности («самоодинаковости») Небесного Бога и пострадавшего на земле Христа. К слову, этот гимн и ныне исполняют в качестве второго певческого диалога-антифона

в начале Литургии Св. Иоанна Златоуста в Православных Церквах. Кроме того, Херувикон пели перед торжественным входом в храм Св. Софии с приготовленными Святыми Дарами, то есть того, что стали называть, в отличие от Малого, Великий Вход или Вход Таинств В лучшие времена Ромейского царства его исполнял хор царских евнухов, кастратов, делая композицию, по некоторым сообщениям, сверхъестественно впечатляющей. Несколько строк, основанных на библейской книге Исхода (6:1), когда пророк видел Ангелов, поющих «Трисвятое», по сей день исполняются в наивысший момент литургического действа в восточном богослужении — в то время, когда Святые Дары переносятся на престол для освящения.

Клир занимал место в апсиде и на Горнем месте, чтобы слушать чтение Священного Писания — из Ветхого Завета, из Апостолов, из Евангелия для наставления в христианской жизни. В частности, задействовали такие богослужебные книги как Прокимен и Аллилуарий

, по которым читали и пели библейские тексты и псалмы, предшествующие чтению Евангелия, что литургисты расценивали как пророчества о пришествии Христа. Но главным на этом этапе Литургии Слова становилось чтение, конечно, собственно Евангелия, перемежаемое пением псалмов. В византийской церкви это иногда происходило на амвоне, с его южной стороны, куда поднимались чтецы-анагносты. По прочтении Евангелия, его опять заносили в алтарь и возлагали на престол. Затем священнослужитель мог читать, а мог и не читать проповедь-гомилию, роль которой, к слову, стала падать к VII в., но обязательно совершал благословение, что понималось как Второе Пришествие Христа на Землю после Страшного Суда

. Первая часть Божественной литургии, как уже сказано, называемая Литургией Слова, на этом заканчивалась, после чего Святые врата алтарной части и входные двери храма символически закрывались и непосредственно перед началом второй части Божественной литургии — Литургии Верных, следовали молитва об оглашённых и так называемый Отпуст оглашённых: все три разряда не крещенных и кающиеся, — в общем, все те, кто был недостоин участвовать в божественных Таинствах, — после возглашения диакона должны были покидать главный наос в сопровождении прислужников, будто неких Ангелов Божиих, и оставаться в нартксе, за дверями храма, который закрывали придверники-остиарии. Оставшиеся в наосе, согласно трактовке знаменитого богослова VII в. Максима Исповедника, символизировали вход достойных в брачный чертог Небесного Жениха — Иисуса Христа.

* * *

Литургия Верных, она же Литургия Жертвы или Литургия Таинства, начиналась с так называемого последования Великого Входа, который означал путь Христа на казнь, на мистическую жертву и откровение Тайны Спасения. Еще перед отпустом оглашённых диаконы начинали готовиться к этой основной, самой священной части Литургии. Они направлялись к жертвеннику или в диаконник, который, как мы уже знаем, в ранней Византии обычно находился в отдельном помещении при церкви, и, взяв покрытые платками дискосы, блюда-пателлы и потиры-чаши, со свечами, кадилами и опахалами-рипидионами возвращались в храм через боковые двери и далее шествовали через наос, мимо амвона, по солее к престолу в алтаре, где ожидал архиерей. Несомые с жертвенника приготовленные Святые Дары накрывали известными уже с V в. звездицами в виде двух перекрещивающихся дуг, которые в свою очередь накрывались покровом-воздухом, по-гречески носившим название эпитафиос. Он символизировал ночь, в которую ученик предал своего Учителя. Когда эпитафиос снимали, завеса открывала врата алтаря, и это символизировало рассвет, когда иудеи повели Христа на суд. Собственно этот момент вместе с «изнесением», внесением, перенесением в алтарь, на престол Честных Даров и стал называться Великий Вход — Вход Таинств.