Ромейское царство

15. Что за праздник, согласно рассказу Йешу Стилита, в начале мая ежегодно отмечали жители ранневизантийской Эдессы, каков был его характер и почему епископ Ксенайя Маббогский «не беседовал с ними об этом предмете больше одного дня»?

16. Какие народные праздники осуждали правила Пято-Шестого Трулльского собора? Почему они не устраивали Церковь и василевса?

17. Что изменилось за двести лет в народном характере праздников со времен Йешу Стилита до Трулльского синода?

18. Чем египетские акробаты вызвали восхищение у Никифора Григоры? Изменились ли за века творимые ими фокусы и почему вы смотрели бы их в те времена более напряженно, чем ныне?

Раздел VII

Византия после Византии

Ромейская держава просуществовала 1123 года и 18 дней, с понедельника 11 мая 330 г., дня открытия и освящения своей столицы — Нового Рима, Константинополя, до рокового вторника 29 мая 1453 г., ставшего последним для города, с которого она началась. С тех пор трагическая судьба многих погибших, несостоявшихся государств встречает «утешение Византией», чей исторический пример навсегда запечатлелся в памяти человечества. В 1935 г. вышла замечательная франкоязычная книга румынского историка Николае Йорги «Византия после Византии» и ее на редкость удачное, емкое название утвердилось как обозначение жизни византийской культуры и институтов после падения Империи в 1453 г.

Византийская цивилизация осталась незавершенной в связи с гибелью византийской государственности. Ее болезнью не стала смертельная рознь власти и общества. Условия материального и духовного развития Ромейского царства в рамках прежней системы оказались не исчерпанными, как это произошло в свое время с Западной Римской империей. Причины ее прерванного шествия были в ином. Пребывая долго в силе, она опрометчиво не заметила приход слабости, которой воспользовались внешние враги, сначала латины, потом османы. Но даже разгромленные, лишенные своего общества и государства, потомки ромеев, прежде всего греки, пытались хранить и передавать осколки времени, оброненные кусочки прошлого — достояние своей утраченной «Атлантиды», а значит, продолжали и продолжают влиять на существующий мир.

Значимое значимо и без заключений. Это очевидная вещь.

«Когда обрушивается империя, последствия длятся веками» — сказал Умберто Эко. И цену такого падения надо знать для того, чтобы предвидеть будущие несчастья. Ведь история всегда разворачивается как трагедия, в разных ее проявлениях.

Выдающийся византинист Александр Каждан в одной из своих книг, изданной посмертно, написал следующие красноречивые слова, которые могут служить своеобразным эпилогом, точнее, конечным эпиграфом ко всему рассказанному: «Византия ушла в прошлое. Ее общественные порядки невозвратимы. Но ее памятники уцелели. Они напоминают нам, несомненно, о величии василевсов-самодержцев, но вместе с тем и совсем о другом — о героической борьбе духа против политического униформизма и догматической идеологии. И, может быть, в этом пассивном сопротивлении — человеческое величие византийского искусства, далеко не такого напыщенного и недвижимого, как это может показаться невнимательному наблюдателю».

Византия до последнего вздоха жила вопреки. Такой она осталась и за гробом, в своей «посмертной жизни», проявив удивительную способность к адаптации. Даже ее прославленный завоеватель, султан Мехмед II Фатих (1451–1481 гг.) выступал как восприемник наследства ромейского императора и объявил себя «владыкой двух морей и двух стран». Не зря он велел построить свой мавзолей на месте, где прежде стоял один из самых известных ромейских храмов — Апостолион с гробницей основателя Города Константина Великого.