Ромейское царство

Центральной светской высшей власти в подобных случаях приходилось частенько оказывать помощь Церкви, и только на такую помощь она и могла рассчитывать. Византийская Церковь и экономически, и политически зависела от государства, более того, добровольно шла на такую зависимость, признавая приоритет государственной власти, установленный Богом. Даже сферы деятельности Церкви и государства ромеев в значительной степени пересекались. Имперские кодексы — новые, неизвестные прежде в римском законодательстве формы юридических актов содержали положения, касавшиеся религии. Гражданский Кодекс Юстиниана

, например, включал правила поведения в монашеских общинах и даже пытался определить цели монашеской жизни. Достаточно заметить, что выбор Патриарха — главы Православной Церкви, второго человека в Империи, фактически тоже определялся императором, то есть был политическим. Именно император возводил на патриарший престол новоизбранного, сам вручал ему мантию и пастырский посох предшественника, поскольку хранил их у себя как защитник Церкви. Он объявлял его Патриархом, после чего, согласно церемонии, новоизбранный верхом пересекал город от дворца Влахерн до Айя Софии, где его по давней церковной традиции рукополагал в сан архиепископ (митрополит) Ираклии Фракийской, занимавший третье место в церковной иерархии Византии. Правда, первенствующие епископы-митрополиты имели право предложить василевсу трех претендентов на патриарший престол, но решающее слово оставалось за царем, который выбирал из предложенных одного, а мог и не согласиться с избирательным Собором, даже навязать своего ставленника, только бы кандидат был священником или монахом. Кстати, этим важным условием объясняется, почему почти две трети Патриархов, возведенных на Константинопольский патриарший престол Св. Андрея до 1204 г., — года разгрома столицы крестоносцами, — были монахами. Шаткостью положения Патриархов объясняется и тот факт, что из сорока двух Патриархов, занимавших Константинопольский престол с конца IX до начала XIII вв., почти половина, а именно девятнадцать из них, были низведены с патриаршего престола по распоряжению высшей государственной власти.

Бывали и прямые попытки захвата патриаршего сана представителями правящей династии, хотя такое случалось достаточно редко. К примеру, амбициозный армянин Роман Лакапин, ставший автократором в 920 г., оттеснил от власти своего молодого зятя, Константина Багрянородного, сделал трех своих сыновей василевсами-соправителями, а самого младшего сына, инфантильного 16-летнего Феофилакта, в 932 г. с большим трудом определил в Патриархи, причем тот не столько занимался своими обязанностями, сколько уделял внимание царским коням, пропадая на конюшне, где баловал любимых лошадей изюмом и сушеными фигами, пока не погиб, неудачно упав с коня.

В любом случае, Патриарх, севший на трон после низложения предшественника-соперника, стремился стереть в памяти прихожан даже самое имя низложенного. Так, упомянутый выше Николай Мистик, все же одолев в конечном итоге своего ненавистного противника, Патриарха Евфимия, повелел снять священные покровы с алтарного престола Св. Софии и мыть алтарь губками, чтобы очистить его от «скверны», а ни в чем не повинного ослика старика Евфимия, на котором тот разъезжал, приказал удавить (Церковь не проливает крови!).

Константинопольский патриарх занимался многохлопотными делами Церкви вместе с подручным собранием священников, известным как Патриарший синод или Святейший синод

, по-гречески Эндимуса синодос. В качестве главного помощника, исполнителя важных поручений при нем был синкелл, дословно «сожитель». Поначалу он являлся чем-то вроде келейника Патриарха, наблюдал за порядком его домашней жизни, но со временем стал заместителем Патриарха в делах церковного управления. Правда, позже эта должность стала титулом, а количество синкеллов увеличилось. Это почетное звание стремились получить и епископы.