Ромен Гари, хамелеон

В 1897 году Вильно насчитывал 3287 торговцев, большей частью евреев, входивших в одну из трех купеческих гильдий Российской империи, в зависимости от уставного капитала предприятия. Самые состоятельные принадлежали к первой гильдии и пользовались рядом привилегий, в частности, правом сроком более двух месяцев проживать вне «черты оседлости» — это территория чуть более 100 млн. га между Балтикой и Черным морем, куда входили ранее относившиеся к Польше Литва, Украина, Южная Белоруссия и Крым. По закону покидать эту территорию могли лишь обладатели специального паспорта: юристы, врачи, инженеры. Закон от 3 мая 1882 года запрещал евреям селиться в деревнях. «Дабы селяне уверились в том, что правительство не дает евреям их эксплуатировать»{34}, евреям предписывалось жить в городах и местечках, они не имели права владеть землей и движимым имуществом и вести торговлю по воскресеньям и в дни православных праздников. В годы правления Александра III, которое было отмечено ужесточением антиеврейской политики, в «черте оседлости» царила нищета. За первой волной погромов последовало временное уложение 1882 года, которое предусматривало дискриминационные меры. В результате, по мнению К. П. Победоносцева, обер-прокурора Святейшего Синода, треть евреев обратится в православие, треть покинет страну, треть погибнет

{35}. Таким образом, 350 тысяч еврейского населения Литвы, где, как и по всей стране, периодически случались эпидемии холеры, жили в ужасающих условиях.

2

В автобиографических книгах Гари ни разу не писал о бабушке с дедушкой, и, хотя в «Европейском воспитании» и фигурируют Свечаны, автор умолчал о том, что в этом городе жили его дедушка Иосиф и бабушка Петель.

Свечаны^{36}, родной город Мины Овчинской, ее родителей, братьев и сестер, упоминаются в шестой главе первого варианта «Европейского воспитания», опубликованного в парижском издательстве «Кальманн-Леви» в 1945 году. Десять еврейских партизан выходят из леса с талесами[7]

и молитвенниками, чтобы, прячась, прийти в Антокол, пригород Вильно, и в пятницу вечером совершить кабалат шабат — субботнюю службу по обряду (носах) евреев-ашкенази. В таинстве участвует Янкель Цукер из Свечан — хасид[8], который совершает ритуальное жертвоприношение.

То, что в «Европейском воспитании» описывается как тайный миньян[9] евреев-партизан в Антоколе, показывает, что Гари на момент завершения этой книги в Англии не знал, что это место массового уничтожения евреев. Однако эти страницы представляют собой источник ценных сведений о среде, в которой он вырос. Дело в том, что Гари по памяти приводит звучание молитв, которые слышал в детстве в синагоге Тогорат Хакодеш на улице Завальной в Вильно — там его отец был одним из управляющих. В варианте, который дает Гари, прослеживается влияние идиш, что было свойственно восточноевропейским евреям. Молитвы произносятся на иврите, фонетически контаминированном особенностями идиш.