Ромео во тьме

«Нет!» – он тут же отогнал от себя эту мерзкую мысль. Ему не нужны были никакие химикаты, чтобы завершить игру Анаис.

Кроме того, она должна будет помнить все, что произойдет между ними. Все, до мельчайшей детали.

Доминик протянул ей стакан, сам, по своему обыкновению, отхлебнул виски.

Анаис вдохнула запах коньяка и тоже поднялась из кресла. Она облокотилась на приоткрытую прозрачную створку двери на террасу, и продолжала с наигранным вниманием рассматривать бассейн, хотя видела его прежде десятки раз.

– Ответь мне на один вопрос, Анаис. – Глухо попросил Мэйз. Он, почему-то разволновался.

– Какой? – Она поболтала коньяк в стакане. Взгляд ее не отрывался от бассейна.

Доминик подошел к ней и остановился за ее спиной.

– Зачем я тебе нужен?

Она вскинула голову и тряхнула длинными волосами:

– Ты мой друг, Дом.

– Друг?

– Да, Дом, ты мой друг.

– Нет, я тебе не друг. Разве над друзьями издеваются два года подряд?

– О чем ты? – Ее голос дрогнул.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Для чего ты продолжаешь мучить меня два года подряд? Чего ты хочешь добиться? – Сказал он глухо, с угрозой. Он шагнул к ней.

Она тут же хотела отойти в сторону, но в этот момент Мэйз рывком подался вперед, толкнул ее и прижал ее собой к стеклянной двери.

Рюмка звонко разбилась об пол, и по комнате разлился аромат коньяка. Анаис попыталась высвободиться, но Доминик уперся одной рукой в стекло, прямо напротив ее головы, а второй сильно стиснул ее за талию.

Он тяжело дышал. Анаис замерла, и как завороженная, смотрела в его глаза, едва скрывая напряжение.

– Если бы ты знал, какой ты красивый, Дом… -

Мэйз усмехнулся, потому что ее голос трепетал, и фраза прозвучала фальшиво.

– Скажи мне сейчас, что тебе надо от меня? – Он говорил горячим шепотом. Он сжимал ее все крепче. – Не притворяйся, не говори, что я тебе друг. Ты знаешь, что это не так. Ты все это время знала, что я чувствую, когда вижу тебя. Черт, ты знаешь, что я люблю тебя! Ты знаешь, как я люблю тебя! Тебе нравится смотреть, как я с ума схожу? Или ты хочешь, чтобы я ползал перед тобой на коленях? Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Анаис застонала: своими объятиями, Доминик душил ее. Но он решил, что она стонала не от боли. Боже, как же он желал эту хрупкую, но неприступную женщину! Эту призрачную сильфиду!

– Может быть, ты все время ждала от меня силы? Может быть, мне давно следовало скрутить тебя вот так?

Анаис молчала и продолжала смотреть в его глаза. Она чувствовала, как он дрожал.

Да, она понимала, что все это время, желая того или нет, она провоцировала его, и теперь пришел момент платить за это. Жизнь в этом мире не похожа на сказку, но прекрасные принцы и здесь часто оказываются оборотнями.

Любила она его или нет? С ним было хорошо.

Она привыкла, что к нему можно было придти среди ночи, беспардонно разбудить, поцеловать его в лицо и просидеть с ним на пляже, глядя на волны, до самого рассвета. И, хотя он не имел ни малейшего представления об ее внутреннем мире, и с ним не о чем было говорить, но с ним можно было молчать. И чувствовать себя уютно и защищенно. Он словно служил ей стеной, за которой она пряталась от мира, который ненавидела. Может, это и была любовь? Этого она не знала.

Сейчас она осознавала, что сопротивляться не имело никакого смысла. Он грубо развернул ее спиной к себе, прижал лицом к стеклу и снова стиснул так сильно, что Анаис болезненно вскрикнула.

– Мне больно!

– Мне тоже было больно! Долго. Так что, дорогая, сейчас придется потерпеть. Тебе следовало сразу сказать, что я не нужен тебе. Что ты не любишь меня, и что у меня нет шансов! А ты дразнила меня. Ты играла со мной, как со своей кошкой. Кормила меня надеждами с рук. Ты думала, тебе это сойдет просто так? – Доминик чувствовал ее плоть в своих руках, он глубоко вдыхал ее горьковатый аромат, который столько времени кружил ему голову. Он сгорал от нетерпения, но растягивал мучительное удовольствие предвкушения. – Боже мой, я ведь готов отдать тебе все. Решительно все! Даже свою свободу! Но тебе этого не надо. Тогда что тебе надо? – Он прижался ртом к ее длинной белой шее. Ему безумно хотелось вонзиться в нее зубами, искусать, изгрызть ее всю, чтобы она стонала, кричала, заласкать ее до смерти! Чтобы его жестокая мучительница испустила дух в его объятиях!

– Доминик?

– Теперь уже не надо ничего говорить. Мы поговорим потом. – Он снова рывком развернул ее к себе и стиснул ладонями ее лицо. Мэйз целовал ее жадно, больно кусая губы.

Через мгновение она почувствовала, что его объятия вдруг ослабли.

Он неожиданно отпрянул.

На лице его были написаны изумление и растерянность.

Он молчал и изучал лицо девушки так, как будто обнаружил, что ему подсунули подделку вместо настоящей Анаис. Он, словно искал некий незаметный изъян, который выдал бы подлог и объяснил ему его удивление.

Доминик был потрясен!

В то мгновение, когда он, наконец, силой взял поцелуй, которого так долго, терпеливо и тщетно ждал, он понял, что ему не нужна эта женщина.

Ему не нужна была Анаис!

Это не укладывалось у него в голове. Два года страданий и надежд – впустую! Он не хотел ее больше!