Ромео во тьме

Такое чтение было одним из его профессиональных навыков, ведь он прочитывал сотни рукописей еженедельно. Читать необходимо было быстро, но очень внимательно. Своим ассистентам он позволял только отсортировывать безнадежные рукописи от всех остальных. А уж все остальные он читал сам, отбрасывая посредственные от неплохих, неплохие – от коммерчески перспективных, перспективные – от будущих бестселлеров, а те, в свою очередь, – от потенциально классических и гениальных. В скоростном чтении можно было потерять главное: не увидеть важных мыслей между строк. Для этого Мэйз приучил себя полностью уходить от реальности во время чтения, словно в медитацию. Ничто не могло его отвлечь.

Итак, он проскальзывал взглядом страницу за страницей, а студенты застыли на своих местах, не решаясь издать хоть звук.

Лайза молча глотала слезы. Этот сукин сын придрался именно к ней. Он, на которого она так рассчитывала, что вот, придет и все поймет. Убедит весь мир, что Дженнифер Лоуренс не идет ни в какое сравнение с ней, Лайзой Венсон. Спасет ее от провинциальной серости. Разглядит ее одаренность сквозь ее красоту. А он даже и красоты не оценил. Так, мало того, сейчас собирается сделать из нее посмешище и бездарность. «Меньше куклы»…

Наконец, Мэйз отложил сценарий, потер пальцами глаза, немного поразмыслил, склонив голову на левый бок. И коротко приказал:

– Играем роль убийства Ариадны Минотавром.

Актеры боязливо заняли позиции. Ромео притих рядом с Мэйзом. Он безоговорочно принял его лидерство. Для полного отчаяния Ромео нужно было только публичное подтверждение его никчемности.

Когда сцена была сыграна, Доминик вполголоса спросил:

– Ромео, тебе кто-нибудь помогал в подборе актеров? Прежде всего, главных?

Тот отрицательно помотал головой.

– А по какому принципу ты их отбирал? Сам? Или общим детсадовским голосованием просто выбрали самых популярных студентов? – В его голосе сильно чувствовалось раздражение.

– Ну, да…кроме Минотавра…

– Тогда мне все понятно. Итак, господа. В особенности, Ариадна, которая даже умереть не может так, чтобы я в это поверил хоть на йоту, и Персей, который жует молитвы Афине как гребаную жвачку! И прочие, тоже. – Он обратился ко всем, кто стоял на сцене. В его голосе не осталось и следа первоначальной доброжелательности: – Мне очень жаль, ребята, но вам здесь делать нечего. Есть исключения, но я вам не преподаватель актерского мастерства, чтобы это разъяснять. Приношу свои глубочайшие извинения, но я не согласен, что дурная игра безответственных дилетантов и дальше будет портить талантливую пьесу. На Ариадну, кстати, вполне можно звать хоть Дженнифер Лоуренс, хоть Дженнифер Лопес. Вы, милые мои, должны были ценить возможность играть здесь, а вы валяли дурака. Так что, милые мои, собирайте свои пожитки и дуйте по домам! Не тратьте попусту время. Закончили. Расходимся».

Лайзу будто поразило громом. Попрекнуть ее именно ненавистной Дженнифер Лоуренс! Какое кошмарное совпадение. А все этот никчемный уродец. Притащил сюда садиста, чтобы все узнали, какой он гений. Да пошел ты! – Она люто посмотрела на Ромео. – Подожди, проклятый, я тебе еще устрою веселую жизнь, гений хренов!

Ромео съежился и закрыл лицо руками: «Что Вы наделали, мистер Мэйз! Мне теперь конец».

«Да пускай! Это лучше чем ты будешь плясать под дудку всяких провинциальных чмошников! Запомни: они сожрут тебя именно из-за того, что ты лучше!» – Жестко сказал Мэйз. – «Всё. Мне нечего здесь больше делать. Ромео, вставай, иди за мной».

Юноша понимал, что ему лучше последовать за Домиником без промедления, иначе несдобровать. Он незаметно подал Люсу знак следовать за ними.

«У актеров изначально нет четкой формулировки профессионализма, не то, что у нотариусов и зубных врачей. Актером надо быть. Этим надо жить! Или ты играешь, отдавая себя целиком, или никак. И не имеет значения, играешь ты на Бродвее или в домашнем театре. Тебе должны верить. Не верят – ты не актер!» – Уже на выходе, не останавливаясь, ворчал Доминик.

В сущности, он прекрасно понимал, что не должен был судить студентов с таким пристрастием; что не должен был своим жестким поведением навлекать неприязнь студентов к Ромео. Но у него появились причины поступить только так и никак иначе.

Ромео старался не отставать от Мэйза. Люциус догнал их уже возле черного «Порша».

«Мы едем к тебе домой. Ты поедешь со мной. Ты будешь говорить со мной в дороге». – Отдавал приказания Доминик. Пока Мэйз, продолжая чертыхать бездарностей, садился в машину, Ромео незаметно сунул ключи от Купера Люсу в руку и прошептал:

«Встречаемся у меня. Не задерживайся. И не говори ему, что ты Минотавр, он же не видел твоего лица. Так, на всякий случай».

Конечно, Люс бы не сказал. Что он, дурак? Хотя Люциус О. Кайно безусловно отнес себя к «исключениям», но все равно не сказал бы. Так, на всякий случай.

ГЛАВА 8.

1.