Ромео во тьме

Ромео стоял на вершине холма. Теплый ветер развевал его волосы, а внизу, насколько хватало глаз, раскинулись луга с одной стороны, и поля черно – золотых подсолнухов с другой. Между ними, извиваясь подобно змее, пролегла тихая река. Ромео присмотрелся, и у самой реки, он увидел белоснежный дом с зеленой крышей, что стоял одинокий, но очень уютный. Спрятанный от сильных ветров маленькой рощицей, он одним боком смотрел на бескрайнее море желтых цветов, а другим – любовался речной гладью.

Он видел этот дом раньше. Только где?

«Ромео!» – Вдруг услышал он тихий возглас и обернулся. Позади него стоял отец. Брови его были нахмурены.

«Отец?» – растерянно сказал Ромео. – «Ты выглядешь расстроенным…что-то случилось?»

«Нет»… – Отец покачал головой. – «Меня мучает тревога».

Юноша с беспокойством заглянул в его лицо. Отец подошел к краю холма и посмотрел вниз. Туда, где между рекой и полем стоял белый дом с зеленой крышей.

«Меня му чает тревога», – повторил он. – «Будь осторожен, Ромео»…

В это же мгновение Ромео остался один. Между бескрайним сероватым небом и разноцветной и далекой землей.

Воскресным утром он проснулся с каким-то смутным, неприятным ощущением. Часы показывали шесть утра.

Спустя пару часов, Ромео уже ерзал в кресле салона первого класса и в очередной раз диву давался, размышляя о причинах, которые заставляют людей пойти в пилоты.

Мэйз, как обычно, спокойно читал газету, пил кофе, и ему не было никакого дела до турбулентности и вихревых потоков.

Ромео поглядывал на него. Он хотел рассказать ему про свой сон. И решился.

– Мэйз?

– Да. – не отрывая глаз от газетной полосы, отозвался тот.

– Мне сегодня приснился странный сон…

– Да… – взгляд Мэйза оставался прикованным к статье.

Ромео замешкался: безучастный тон Доминика сбивал его с толку.

– Что за сон? – Правая бровь вдруг взлетела вверх. Газета была небрежно сложена пополам и брошена на колени.

– Мне снился отец.

– Отец? – Доминик удивленно хмыкнул. Про себя он попытался вспомнить, к чему, по народным поверьям, снятся покойники.

– Он мне, вообще -то несколько раз уже снился. – Признался Ромео. Глаза Мэйза заинтересованно заблестели.

– Надо же. И что?

– Обычно мы с ним разговариваем так, будто он жив, и все происходит наяву.

– А в этот раз?

– Понимаешь, он как бы дает мне какие-то подсказки. Подает знаки, что ли. В этот раз он сказал, что его мучает тревога. И показал мне дом. На берегу реки, рядом с полем подсолнухов.

– Ты знаешь, что это был за дом?

– Представления не имею. В том-то все и дело. Я этого дома в жизни не видел…Хотя… Нет! – Вдруг встрепенулся Ромео, что-то вспомнив. Взгляд его взбудораженно перескакивал с предмета на предмет. – Я видел… этот дом… – тихо, как самому себе, сказал он. – Тоже во сне. Может, месяц или два назад…и тоже как будто с холма…

Мэйз насторожился. Он не считал себя суеверным, но в существовании неких знаков был абсолютно убежден.

– А как выглядел дом?

– Красивый дом, большой, белый, с ярко-зеленой крышей. И находился он в очень красивом месте. С одной стороны река, с другой – подсолнухи…

– Скажи, а твоего отца давно…нет? – Осторожно спросил Мэйз, чтобы ненароком не ранить Ромео бестактными вопросами.

– Да. Очень давно. Я его совсем не помню. Так, плохо помню день похорон. Очень смутно. – Юноша сказал это на удивление спокойно. Видимо, он действительно ничего толком не помнил.

– Тогда как же ты узнал, что тебе снится твой отец?

– Не знаю. Просто узнал, и все.

– А тебе известно, как он умер?

– Нет. – Ромео пожал плечами. – Знаешь, мои слова могут показаться дикими, но об отце мы с мамой вообще никогда не разговаривали. У меня всю жизнь было ощущение, что отцов и не бывает. Что это сказка. Миф. Я просто знаю, что жил человек, причастный к моему рождению, и что он умер. Но когда я впервые увидел его во сне, то почему-то очень обрадовался. Теперь он мне снится иногда, и я, признаться, даже жду этих снов. – Он кивнул сам себе головой, подтверждая собственные слова.

Доминик тоже кивнул и задумчиво уставился на газету, которая лежала на его коленях. «А вы уверены в безопасности вашего дома?» – Гласил рекламный слоган какой-то страховой компании.

Самолет неожиданно попал в воздушную яму. Сильно встряхнуло.

Ромео померещилось, что он подавился собственным сердцем. Он вмиг забыл обо всем, кроме своего сильнейшнего отвращения к авиаперелетам, свернулся калачиком в кресле и начал настороженно вслушиваться в гул турбин самолета.

Мэйз глянул на него, хотел что-то сказать, но потом передумал и снова развернул газету. У него возникла пара вопросов, которые он не замедлит задать Еве Дэниелс, как только увидит ее.

Ромео пулей вылетел из самолета, едва стюардесса пригласила пассажиров к выходу. Выбежав на трап, юноша жадно вдохнул сухой и горячий воздух своего города. И сразу же с огорчением подумал, что воздух этот вовсе не так приятен на вкус, как тот, которым он дышал в своей новой жизни. Тот воздух был солоноватый и влажный, он пах одеколоном Мэйза, холодными брызгами океана и мечтами.