Ромео

Именно жестокость — реальная или мнимая, вопиющая или неуловимая — возбуждает и пьянит меня, против нее я не могу устоять. Я пытаюсь вооружиться здравым смыслом, ищу рационалистическое объяснение своим чувствам и порывам. Свожу их к примитивным человеческим потребностям. Моим желаниям нужен выход, иначе, я чувствую, однажды произойдет взрыв. Но меня неотступно преследует мысль: а что, если кто-нибудь подозревает о моих муках? Я боюсь разоблачения, но ведь я так блистательно играю. Я всегда отличалась артистизмом.

Конечно, нельзя забывать о Саре. Я храню ее секреты, а она — мои. К счастью, она ни о чем не догадывается.

Я храню ее секреты, а она — мои. «Да, — подумала Сара. — Это верно». Их с Мелани связывали не только кровные узы. Сара не могла дать точное определение той неуловимой связи, которая существовала между ними, но и отрицать ее была не вправе. Так же, как и то, что мысли Мелани оказались созвучны ее сокровенным мыслям. Понять Мелани — значит понять себя. И сейчас, когда она читала записи сестры, у нее возникло ощущение, будто перед ней обнажается не только душа Мелани, но и ее собственная.

Сара почувствовала, что в ней не просто оживают давно погребенные воспоминания, но ее буквально распирает от них. Все поплыло перед глазами, ослепительные краски декора померкли, стушевались в сплошное серое пятно. Все вокруг стало серым. Как в том морге из ночного кошмара.

Благоухание ладана улетучилось. Его затмили ароматы гардении и талька, и от этого эфемерного, но все равно отвратительного, сладковатого медицинского запаха у нее, как всегда, защипало в носу. Такое же ощущение вызывали у нее перезрелые плесневелые фрукты.

«Ты знаешь, Сара. Знаешь, что это за запах. Ты помнишь»,

 — прошептал внутренний голос.

Она делает глубокий вдох. Теперь она узнает этот запах. Так пахнет персиковый ликер, который так любит мама. В янтарных бутылках с квадратными донцами и длинными горлышками. Их так много, этих бутылок. Рассованных мамой по тайникам.

Она рано вернулась из школы. Мелани нет дома, она играет в лакросс. Папа на работе. Она надеется, что им с мамой удастся покопаться в саду.

Она стоит в холле, под лестницей. Зовет мать. Никакого ответа. Она поднимается по ступенькам, подходит к маминой спальне. Мама лежит на кровати, глаза закрыты, длинные светлые волосы спутаны.

Она видит пустую янтарную бутылку на полу возле кровати. Она поднимает ее, выбегает из дома и зарывает бутылку в мусорной яме. Я буду молчать, мамочка. Я никому не скажу. Обещаю, мамочка. Я умею хранить секреты.

Сара открыла глаза, но ей не сразу удалось стряхнуть пелену воспоминаний. Она огляделась по сторонам, пытаясь сориентироваться. К счастью, головокружение прошло. Она выпрямилась и только тут вспомнила об упавшем на пол листке бумаги. Она подняла его и вновь углубилась в чтение. Тут же ожили забытые образы далекого прошлого.

Тайное становится явным, Мелани. Не этого ли ты боялась? Ромео, а ты? Не этого ли ты хочешь? Вернуть мне забытую боль? Измотать меня в схватке с прошлым, так чтобы сил не осталось для схватки с тобой?

Рука дрогнула. Коробка конфет соскользнула с колен и упала перевернувшись. Выпал еще один листок бумаги.

Послание Ромео…

Моя дорогая Сара!