Ронин

Капитан-лейтенант сглотнул набежавшую желчь. Кто-то из операторов, Владимир никак не мог понять по голосу — кто, запел протяжную литанию. Их судьба была предрешена. До подлета второго залпа — считанные минуты. За это время они бы даже не успели добежать до спасательных капсул. Оставалось одно — мужественно встретить смерть. Куда-то вдаль отлетели стремления и мечты, исчезла усталость. Единым мигом пронесся и исчез страх. Коль смерть близка и неизбежна, то страху места нет. Стихи, пришли стихи. Владимир не помнил, где и когда он слышал их, казалось, строки сами по себе всплывают в его сознании. А может, он только что придумал их?

Безумный странник — эту рольТебе предложит ночь,И ты нахлынувшую больНе в силах превозмочь.Что ж, пусть очистят кровь и сталь

Дорогу к алтарю,Где ждет завещанный ГраальПоследнюю зарю.Дойди сквозь тысячу боев —И мир увидит вновь,Как полнит чашу до краев

Дымящаяся кровь.[2]

— Парни, мужайтесь, выдадим им последний привет! Весь залп в корабль-носитель, траекторию строим так…

Шесть минут спустя полторы сотни боеголовок, прорвавшихся сквозь хилый огонь ПРО, почти одновременно поразили станцию. Пару секунд поля еще держались в яростном горниле атомного пламени, затем перегруженные эмиттеры взорвались, внося свою толику разрушений. Броня с силовой подпиткой продержалась не дольше. Огненный смерч пронесся по станции, круша переборки, одним прикосновением милосердно прерывая жизнь экипажа. Весь персонал погиб в первые же мгновения, потом огонь добрался до главного реактора и в небе над Хауком вспыхнуло новое солнце.

Два уцелевших корабля, отстреливаясь и маневрируя, попытались укрыться за планетой, но, получив каждый по несколько ракетных ударов, потеряли ход. Крейсер вскоре добили, и он превратился в огненный шар, разбрасывающий спасательные капсулы, а фрегат, медленно теряя скорость от трения о верхние слои атмосферы, начал сходить с орбиты. По нему больше не стреляли…

Первыми на орбиту вышли полтора десятка стрелообразных истребителей. Они обшарили оплавленные обломки станции и, не обнаружив никаких признаков активности, унеслись обратно с ускорением более шести террагравов. Следующими подошли огромные, более двух километров длиной крейсера, напоминающие готические соборы. Эти зависли на стационарной орбите, явно собирая данные о планете. Два пятикилометровых шара кораблей-носителей, по-прежнему окруженные роем истребителей, остановились неподалеку от слабо светящегося облака радиоактивных газов, окутывающего обломки станции.

Последний подарок от капитан-лейтенанта Владимира Демидова активировался, как только среди кружащих вокруг корабля-матки истребителей возникла достаточная для задуманного прореха. Девять затаившихся среди обломков ракет стартовали одновременно. Одну все же сумели сбить заметавшиеся в панике истребители, еще три напоролись на разрывы противоракет, но пять уцелевших «Витязей» достигли цели. Все боеголовки ударили в одну точку, десять мегатонн фактически испарили треть огромного шара. Попутно взрывом слизнуло с десяток истребителей, еще полдюжины с выведенным от мощного электромагнитного импульса оборудованием врезались в корпус взорванного корабля. Уцелевшие открыли шквальный огонь по обломкам станции, к ним присоединились ближайшие к месту катастрофы крейсера. Демидов, доведись ему увидеть результаты своей работы, несомненно остался бы доволен. Высадка десанта была отложена.

* * *

Ник толчком разбудил храпящего сержанта, от чего тот подскочил как ужаленный:

— Что?

Ник указал на расцвеченное огнями небо.

— Началось.

— Ох черт! Не хотел бы я там оказаться…

— Вполне возможно, им еще повезло. Быстрая смерть порой бывает лучшим выходом.

Разбуженные шумом, стали просыпаться и остальные. Вслед за первой иллюминацией наступила темнота. Послышались недоуменные голоса разбуженных людей. Дач внезапно пискнул и, больно оцарапав ухо хозяина коготками, вспорхнул с плеча. Ник натренированным чутьем понял, что сейчас произойдет, и крикнул, перекрывая гомон:

— Не смотрите на небо! Головы вниз, глаза закрыть, быстро!

Предупреждение прозвучало вовремя. Невероятной силы огненный всплеск охватил полнеба. Несмотря на закрытые глаза, он ослеплял, почти физически ощутимым натиском пригибал к земле. Это длилось недолго, огонь угас. Сквозь цветное мельтешение в глазах медленно проступали очертания окружающих поляну деревьев. Безмолвие наполняло все вокруг, джунгли замерли, пораженные титанической мощью столкнувшихся в небе сил. Как насмешка в этой тишине прозвучала витиеватая матерная фраза сержанта. Однако именно она привела в чувство испуганных людей. Кто-то хрипящим шепотом повторил окончание фразы, кто-то нервно хихикнул. Ребята начали приходить в себя.

— Что это было? — Говоривший, кажется его звали Габровски, переминался с ноги на ногу.