Роскошная хищница, или Сожженные мосты

– Ты знаешь, мне это все сейчас Древний Рим напомнило, гладиаторов, – сказала Марина, бросая окурок в урну. – И те, кто сидят в первом ряду перед клеткой, считают себя в праве решать судьбу тех, кто находится там, внутри. Странно, да? Хотя, если разобраться, вся жизнь так устроена: кто-то в клетке, а кто-то в первом ряду. А иногда местами меняются...

– И главное, чтобы это случилось как можно позже! – улыбнулся Гена, вполне уловив ее мысль.

– Точно. Пойдем, а то Женька нервничать начнет. – Коваль поднялась с лавки, опираясь на протянутую руку телохранителя, и они вернулись в зал, где в клетке уже находились другие бойцы.

Белое покрытие пола было в кровавых потеках, видимо, замыли в перерыве между боями.

– Кто выиграл? – поинтересовалась Марина у Хохла, и тот небрежно бросил:

– Мамонт. Ну, здоровый блондин, Ветка еще таких любила раньше.

Упоминание о подруге было не совсем к месту, однако Коваль промолчала, понимая, что это Женька в очередной раз проверяет ее.

Тем временем раунд закончился, и по рингу прошлись две девицы с табличками в руках. Одна из них остановилась прямо напротив их стола и вызывающе демонстрировала сидящему перед ней Хохлу свою довольно красивую грудь, едва прикрытую крошечным блестящим бикини. Высокая блондинка с хорошими формами и приятным лицом. Марина исподтишка наблюдала за выражением Женькиного лица и вдруг с грустью констатировала, что даже не испытывает никаких эмоций по поводу того, что ее любовник не без интереса разглядывает девушку.

– Хочешь, я сделаю тебе подарок, дорогой? – настолько громко, чтобы слышала и девица тоже, спросила она, и Хохол дернулся:

– Что?

– Я говорю – если ты ее хочешь, то получишь.

Откинувшись на спинку кресла, Марина взяла сигарету и щелкнула золотой зажигалкой, насмешливо глядя на опешившего и не знающего, как реагировать, Хохла. Она ни секунды не сомневалась, что девочка, оценив опытным взглядом ее прикид, украшения и манеры, конечно же, с радостью согласится на любое предложение. Они здесь за этим и разгуливают, чтобы себя подороже продать – на ночь или, если повезет, на какой-то более долгий срок. О, как же упоительно было наблюдать за муками любовника, разрывающегося сейчас между Мариной и тягой к молодой девице! Коваль получила даже своеобразное удовольствие от зрелища...

– Ну, что же ты? Решайся, – подстегнула она, положив свою руку поверх Женькиной и поглаживая его запястье. – Я не шучу, я ведь вижу – ты ее хочешь.

Неожиданно для нее Хохол встал и стремительно вышел из зала, не произнеся ни слова. Марина пожала плечами и сделала жест девице, чтобы уходила – сделки не будет, клиент соскочил.

«Интересно только, куда рванул».

Ворон отвлекся наконец от своей Ксюши и пересел ближе к Марине.

– Я по стройке хотел с тобой обсудить.

– Обсуди, – рассеянно проговорила она, вертя в пальцах зажигалку.

– Давай сменим бригады, поставим нового прораба.

– Открыл Америку. – Коваль вздохнула. – Ты думаешь, это сразу сдвинет дело с мертвой точки? Уверяю тебя, что нет. Подозреваю, что рабочим просто приплачивают за саботаж, им ведь в первую голову невыгодно простаивать, ты сам посуди. У них оплата сдельная. А раз сидят – значит, есть на что жить. Вот и прикинь, что нужно сделать.

– Взять твоего компаньона за ноги и выбить из него дурь, как пыль из ковра, только и всего, – отрезал Мишка. – И я займусь этим сам, раз ты не хочешь светиться.

– Как знаешь.

Ее вдруг охватило равнодушие ко всему, что происходит, да нее дошло, что она сделала: унизила Хохла, опустила его на глазах у какой-то дешевой девки. В очередной раз она забыла, что перед ней не Егор Малышев, с которым у них были такие вот свободные отношения и который закрывал глаза на ее причуды и в подобной ситуации легко поддержал бы ее шутку и согласился. Нет – перед ней был Жека Хохол, отмороженный уголовник со своими понятиями о том, что можно, а чего нельзя. И она переступила какую-то черту, за которую Хохол не зашел бы ни при каких обстоятельствах, да еще сделала это прилюдно...

И вряд ли сегодня он вернется домой. Марина бы не вернулась на его месте.

Потеряв интерес ко всему разом, она извинилась и пошла к выходу, взяв под руку Гену.

– А Жека где? – спросил Юрка, заводя двигатель.

– Не знаю. Поехали домой, – скривилась хозяйка.

– Ждать не будем?

– Ты глухой? Домой, я сказала!

Юрка пригнулся к рулю, словно ждал оплеухи, и джип рванул со стоянки в сторону выезда из города. Марина задремала на заднем сиденье, в душе продолжая укорять себя за стервозность и любовь к экспериментам.

«Нашла же, с кем поиграть – с Хохлом! Дура...»

* * *

В коттедже свет не горел, значит, Егорка спит, уложенный няней, и сейчас Марина тихонько поцелует его, сонного, в носик, и тоже пойдет спать. Одна. И сама виновата, как ни крути. Она отвыкла от мысли, что каждому терпению приходит предел и любой человек, как сильно бы он ни был привязан к тебе, рано или поздно устает терпеть и подчиняться твоим причудам и выходкам. Вот и Хохол не вынес...