Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции

Вечером 27 февраля был намечен состав Временного правительства и после короткого обсуждения двух кандидатур на должность председателя Совета министров: Михаила Владимировича Родзянко и князя Георгия Евгеньевича Львова – был выбран как более деятельный, более активный, менее связанный со старым режимом, не «медведь» Родзянко, а князь Львов. Царь утвердил Георгия Львова председателем правительства в день своего отречения, то есть он успел стать легитимным главой правительства России. Царь уволил Голицына, назначил Львова и фактически передал Думе право на создание ответственного перед ней правительства. «Вы хотите Львова – пожалуйста, пусть будет Львов». Мечта последнего двенадцатилетия всех мало-мальски либеральных политиков, включая кадетов и октябристов, – правительство, ответственное не перед Царем, а перед Думой, – эта мечта была осуществлена, и осуществлена законно. Царь приобрёл статус конституционного монарха британского образца. Это ещё всё успел сделать Император Николай II. И всё это было, безусловно, законно, то есть в рамках законов Российской Империи.

Но всё дальнейшее выглядело намного более сомнительным. Император Николай II отрёкся незаконно в пользу Великого князя Михаила. Великий князь отрёкся ещё более незаконно в пользу Временного правительства: «прошу всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему» – это была формула отречения Великого князя Михаила. В этой формуле какую-то, казалось бы, легитимность Временное правительство получало, но надо помнить, что сам Великий князь Михаил никаких прав на престол не имел, и это прекрасно знали все юридически грамотные люди. То есть Император Николай Александрович нарушил право, и это нарушение права не оставляло никаких возможностей для Великого князя Михаила.

У Временного правительства единственная легитимная юридическая зацепка – это назначение князя Георгия Евгеньевича Львова председателем Совета министров. Других зацепок не было. То, что Временное правительство состояло из депутатов Государственной Думы, – это опять из той же области нелигитимного. Государственная Дума избрана при старом режиме, и, собственно говоря, какое право она имеет выходить за пределы своих полномочий? Как депутаты, члены Государственной Думы имеют определённые права, а как министры – не имеют никаких прав.

Временное правительство усугубило свою незаконность одним удивительным и очень значительным поступком. Государственная Дума, которой из своего состава был избран Временный комитет Государственной Думы, а потом и Временное правительство, эта Государственная Дума была, понятно, законным учреждением, избранным осенью 1912 года, и её пятилетний срок истекал как раз в октябре 1917 года. И она могла продолжать заседать до этого срока, принимать законы, бюджет. Дума имела очень широкие права. Надо было как-то решить проблему с Государем, потому что законы вступали в силу после контрассигнации, то есть подписи их Государем. И, собственно, на это и рассчитывали участники переворота, которые везли проект отречения в Псков. Но Думу ни разу не созвали. Поразительно, что Временный комитет Государственной Думы и Временное правительство, по почину Думы, как только что было сказано, созданное, ни разу не созвало заседание Государственной Думы, тем самым прямо нарушая Основные законы Российского государства и законы о статусе Думы. Потому что нельзя было Думу распускать более чем на месяц, на два месяца максимум. И соответственно, её надо было вновь созвать после роспуска 27 февраля, но её не созвали ни разу.

Ни разу не созвали по той простой причине, что боялись – Дума не поддержит, не одобрит решения Временного правительства, что она «слишком реакционна». А без одобрения парламента Временное правительство не имеет права издавать законы. Соответственно, Временное правительство тут же вышло за пределы своего легитимного пространства, и надо сказать, что об этом очень откровенно пишет Павел Николаевич Милюков в своих воспоминаниях. 2 марта в три часа дня он выступал перед публикой в Таврическом Дворце. «Мне был поставлен ядовитый вопрос: „Кто вас выбрал?" Я мог прочесть в ответ целую диссертацию. Нас не „выбрала" Дума. Не выбрал и Родзянко по запоздавшему поручению Императора. Не выбрал и Львов, по новому, готовившемуся в Ставке царскому указу, о котором мы не могли быть осведомлены. Все эти источники преемственности власти мы сами сознательно отбросили. Оставался один ответ, самый ясный и убедительный. Я ответил: „Нас выбрала русская революция!" Эта простая ссылка на исторический процесс, приведший нас к власти, закрыла рот самым радикальным оппонентам. На неё потом и ссылались как на канонический источник нашей власти»[17]. Вот что пишет Милюков в своих воспоминаниях. Однако он же признаёт, что это решение было не что иное, как Rechtsbruch, то есть разрыв в праве.