Россия 2270 (СИ)

— Я тоже никогда не воевала так масштабно, — начала Мия. — Самая крупная перестрелка была против шайки из двенадцати человек. Но тут четыре тысячи идут в атаку. Против врага, которого не ясно сколько и не понятно, как убивать. Если мы все это переживём, то обязательно приезжайте ко мне, я памятники делать буду. И в историю впишу имя каждого бойца, который принимает в этом бою участие.

— Всё будет хорошо. Знал бы мой отец, что сейчас происходит, никогда бы не поверил. Я был каким-то сорванцом, жалким охранником, жадным наёмником. А сейчас меня будут сопровождать четыре тысячи человек. И возможно я умру.

— Нет, не должен, — сказал Борис.

— Ты если что напиши об этом песню. Только, чтобы я в ней красиво умер, — усмехнулся я.

— Вот напишу, послушаешь, и сам скажешь, как переписать, ясно? — строго сказал Борис.

— Жаль я вас раньше не знал, — сказал Артём с ноткой зависти.

— Ты бы разочаровался, — рассмеялась Настя. — Мы очень многое прошли вместе, Артём. То, что прошли Антон с Борисом — история, достойная отдельной книги.

— Да брось ты, в мире много драмы и интересных историй, помимо этой, — я зачерпнул чай из общего ковша. — Но наша общая история, вот таких точно никогда не будет.

— Надеюсь, — сказала Мия и тоже принялась пить чай.

— Я не знаю, что я буду делать, если кто-нибудь из вас умрёт, — начал Борис. — Я банально домой не смогу вернуться. Без вас там будет пусто. Меня убьёт этот дом.

— Я тоже не могу представить, да никто не из нас не может. Но, — я вздохнул, — если такое случиться, то мы всё равно должны это как-то пережить. Наверное.

— Наверное, — усмехнувшись подметила Настя. — Ты сам в этом не уверен. Не будем торопить судьбу. Хватит гадать. Тем более осталось меньше суток, чтобы всё это свершилось. Завтра мы уже, возможно, не ляжем спать. А тратим время впустую, с учётом того, что это может быть наша последняя встреча.

— Кстати про нашу службу Броненосцам никто ничего не спросил, — сказал я.

— Да им похер на нас. Чего сейчас в этом копаться. Ситуация не та, — ответил Борис.

— Может быть, — я смотрел в огонь костра, который плясал и завораживал, а лагерь тем временем оживал.

Оставшуюся часть вечера мы просидели у костра под песни Бориса, наблюдая за сбором и подготовкой солдат. Грузовики уже выстроились в порядок, в котором будут уходить к объекту, а солдаты загрузили внутрь свои вещи. По утру им надо будет взять только то, что они несут на себе, сесть и уехать. Ну и завтрак. Утром обязательно будет завтрак. Мы снова едем одними из первых, но не в грузовике, а в отдельном бронетранспортёре Владимира.

Первым от костра ушёл Артём. Спустя час разошлись и мы. На сердце была тоска. Мне жутко не хотелось, чтобы это была наша последняя встреча. Перед тем, как лечь спать я снова проверил свои вещи. Потом мы сдвинули наши кровати вместе и легли.

— Я люблю тебя, — сказала Настя, глядя мне в глаза и отвернулась.

— Я тоже тебя люблю, — я услышал, как она плачет. Но ничего не мог с этим сделать. Я обнял её сильнее. Ей страшно. Мне тоже, но я стараюсь этого не показывать. Вскоре её плачь перешёл на рыдание. Она повернулась ко мне и прижалась. Спустя несколько минут успокоилась и уснула.

Я долго лежал, не закрывая глаз. Думал над всем. Мысли шли бесконечной чередой, нитью, которая никак не заканчивалась. Мне казалось, что в тёмном углу палатки сидит Делгроз и смотрит на всё это. Для них люди — что-то не понятное. Они не понимают наших эмоций, хотя сами умеют чувствовать. По крайней мере я так думаю. Я не заметил, как сон пришёл ко мне.

Утром нас подняла сирена. Я даже не предполагал о наличие таковой в лагере, зато встали все быстро. Мы с Настей не торопясь помогли друг другу надеть свою броню.

— Вот и настал этот день, — сказала она, застёгивая на мне бронежилет.

— Ход времени не умолим. Его нельзя остановить и нельзя вернуть назад. Время идёт, чем бы мы не занимались и как бы мы того не хотели. А значит этот день закончится. Для нас время может тянуться долго или быстро, но оно идёт. Время всё решит. И наступит завтра.

— Ты прав. Но как бы там время ни шло, я буду любить тебя не зависимо от него, — Настя нежно поцеловала меня в губы.

— И я тебя.

— Пошли на завтрак. Начался великий день, а я даже не выспалась.

— Никто не выспался, — сказал я, выходя из палатки.

Солдаты, которые должны поехать к объекту в первую очередь — шли в столовую. Остальные продолжали собираться или досыпали свои пол часа, а может и чуть больше.

Мы подошли к раздаче у полевой кухни и встали в очередь. Все были с оружием и в броне.

— Давайте ребята! Вы их всех порвёте! Я такое вам в кашу кинул, бегать будете как заяц по лесу! Нюх как у лисы будет! Здоровья как у медведя! — подбадривал всех повар.

— Спасибо, что приготовили еду для нас. Пади всю ночь были у плиты тут? — поблагодарила Настя.

— Всю, но это не сравнится с тем вкладом, который вносите вы, — ответил пухленький мужик с улыбкой.

— Это вы зря, еда очень важна, — я взял порцию каши, украшенную ягодами чёрной смородины. — Особенно такая вкусная, как ваша.