Россия и Европа. Т.3

Всё верно. Только вот почва для возрождения старинного кон­сервативного мифа искусственной «самобытности» стремительно размывается. И потому предчувствия, которые мучат меня так же, как терзали они моих предшественников, неизмеримо оптимистич­нее. В отличие от них, я уверен в победе европейской традиции России. Другое дело, сколько времени это займет и сколько страда­ний - и тяжелых депрессий - еще принесет этот мучительно медлен­ный исторический процесс распада консервативного мифа бедной русской интеллигенции. Конечно, я хочу, чтобы этих страданий было меньше. И потому выбираю другой путь.Предшественники мои видели лекарство от болезни в обраще­нии к здравому смыслу своих читателей. Федотов, в частности, при­зывал их понять, что «для самой России насильственное продолже­ние имперского бытия означало бы потерю надежды на ее собствен­ную свободу... Как при московских царях самодержавие было ценой, уплаченной за экспансию, так фашизм является единствен­ным строем, способным продлить существование каторжной импе­рии»⁹⁵. И потому, убеждал он их, «потеря империи есть нравственное очищение, освобождение русской культуры от страшного бремени, искажающего ее духовный облик»⁹⁶. Ибо «ненависть к чужому - не любовь к своему - составляет главный пафос современного нацио­нализма»⁹⁷.

Также, как в случае Соловьева и Вейдле, всё это замечательно глубокие и серьезные аргументы, но... Но они не сработали. Вот почему не хотел я ограничиться аргументами. Хотел показать читате­лю, как происходила и почему никогда не прекращалась в России непримиримая борьба ее европейской и патерналистской традиций.

Федотов Г.П. Цит. соч. С. 326.

Там же. С. 327.

Акт за актом развернуть перед ним картину этой затянувшейся на четыре столетия драмы.

Явственно должно перед ним вырисоваться в трилогии и то, как все это начиналось - в XV веке, на самой заре русской государствен­ности, в беспощадной схватке между иосифлянами и нестяжателя­ми. И то, как принесла победа иосифлян стране крестьянское раб­ство и тотальный террор в веке XVI.

И то, как торжествовал в ней над Ньютоном Кузьма Индикоплов в Московитском столетии, институционализируя и тем самым увеко­вечивая эту роковую победу.

И то, как, разворачивая страну в сторону Европы и просвеще­ния, углубил вто же время Петр пропасть между двумя Россиями, разверзшуюся еще при Иване Грозном. И то, как прахом пошли в Новое время все попытки воссоединить страну - от Сперанского и декабристов до Витте и Столыпина. И то, наконец, почему пошли они прахом: карамзинско-уваровский консервативный миф вне­европейской «самобытности» России оказался сильнее здравого смысла.

Все остальное было предсказуемо. И «последняя война», о кото­рой пророчествовал Соловьев. И эсхатологическая истерика её ини­циаторов, пытавшихся свалить свое злодеяние на чужие плечи. И растерянность вполне вроде бы либеральной, западнической пуб­лики, которую тот же консервативный миф превратил, едва оказа­лась она его пленницей, в смертельный инструмент «разрушения цивилизации», поуже известному нам выражению Гейне.

Я не знак^ сработаетли картина там, где спасовали аргументы. Не знаю даже, действительно ли предстала со страниц трилогии перед читателем картина, которую я пытался нарисовать. Об этом судить читателю. Единственное, что я могу сказать в ее оправдание, это что я старался и вложил в эту картину полжизни.

В любом случае, однако, смысл ее совершенно ясен. Это совсем Другая история, не та, которой учили читателя в советской школе, и не та, которой учат сегодня в российских и западных университетах. Из этой истории следует: всё, что происходит сейчас в идейной жизни России, уже с нами было. Только в отличие от своих предше­ственников, пытаюсь я воевать с общим и Муравьеву, и Соловьеву, и Федотову предчувствием, обращаясь не столько к его, читателя, реф­лексии, сколько к естественному человеческому желанию не дать одурачить себя снова.

глава первая ВвОДНЭЯ

глава вторая У истоков «государственного патриотизма»

глава третья Упущенная Европа

глава четвертая Ошибка Герцена

глава пятая Ретроспективная утопия

глава шестая Торжество национального эгоизма

глава седьмая Три пророчества

глава восьмая На финишной гфямой

глава девятая Как губили петровскую Россию

глава десятая Агония бешеного национализма

ОДИН

Поел

ГЛАВА

НАДЦАТАЯ

еднии спор

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Последний спор

Долгое рабство - не случайная вещь: оно, конечно, соответствует какому-нибудь элементу национального характера. Этат элемент может быть поглощен, побежден другими элементами, но он способен также и победить.