Россия и Европа. Т.3

Это правда, что первый блин оказался, как всегда, комом. На референдумах в июне 2005 года граждане Франции и Нидерландов провалили первоначальный проект Конституции Европы (а в июле 2008-Г0 крохотная Ирладия провалила и вторую попытку). И полити­ки Вестфальского мира, воспитанные на вековых правилах Realpolitik, естественно, возликовали. Особенно в России, где любой сколько-нибудь компетентный политтехнолог убедительно разъяснит вам, какие ужасные неприятности переживает сейчас Европейский союз. И всё оттого, добавит он, что, словно бы позаимствовав у быв­шей советской империи экспансионистские вожделения, «подавил­ся» Восточной Европой.

Да, десятка новых восточно-европейских членов ЕС экономиче­ски расцвела. По темпам развития она превзошла Запад. Однако политическая ситуация в упомянутой десятке и впрямь порою скан­дальна. В Литве и в Чехии бывали у власти правительства парламент­ского меньшинства. Венгерское правительство держалось на ниточ­ке, а словацкое, по выражению британского журнала Экономист, и вовсе бывало «составлено из представителей самых отталкивающих и мерзких партий в стране»¹⁵.

Разумеемся, ЕС, в отличие от СССР, не станет вводить в восточно­европейские страны танки. Но разве, заключит негодующий полит­технолог, вся эта политическая вакханалия не пятно на его репута­ции? Как историк, я соглашусь, что пятно. Только замечу, что тирания Генриха VIII или «огораживания» при Елизавете I, когда «овцы съеда­ли людей», были куда большими (и притом, в отличие от сегодняшних скандалов, кровавыми) пятнами на репутации Великой Хартии 1215 года. Но ведь не помешали эти пятна тому, что возвестила она конец внутригосударственной анархии.

¹⁵ The Economist. 2006. October 14.

Так ведь то же самое и с сегодняшней Европейской Хартией. Разве важно на самом деле, как разрешатся политические скандалы восточноевропейских неофитов? Важно, что новая модель госу­дарственности, способная покончить с международной анархией, найдена.

Важно, что новая Хартия действительно возвестила конец вековой «однополярно-многополярной» контроверзы в мировой политике. Важно, наконец, что во второй раз в истории звуковой барьер средневековья прёодолён.

Нет слов, за барьером оказалось не очень-то уютно. Хотя бы потому, что хрупкий и уязвимый ЕС не способен покуда даже само­стоятельно себя защитить (несмотря на все разговоры об оборонной идентичности Европы и робкие попытки создать независимую от НАТО военную структуру). И потому нуждается в защите вполне тра­диционного военного колосса, Америки. И все-таки самим своим существованием ЕС доказал уже, что мир без верховенства «нацио­нальных интересов», то бишь национального эгоизма и сопровож­дающей его международной анархии, в принципе возможен.

Об этом мечтали поколения великих европейских мыслителей, начиная от Иммануила Канта и кончая Владимиром Соловьевым, но впервые мечта их воплотилась в реальность. Пусть в одном покуда секторе политической вселенной, пусть на небольшой еще террито­рии с населением меньше 500 миллионов. Но ведь и мечта о преодо­лении внутригосударственной анархии тоже в своё время воплоти­лась поначалу в одной лишь маленькой захолустной Англии.

...Какая, согласитесь, всё-таки жалость, что из-за провальной николаевской диктатуры, из-за ее соблазнительного для националь­ного самолюбия, но самоубийственного для будущего страны идей­ного наследства упустила Россия шанс оказаться частью этой новой Великой Хартии. И вынуждена по сию пору барахтаться в «однопо- лярно-многополярной» трясине, сволочиться с соседями, перенаце­ливать ракеты, оставаясь частью открытого всем ветрам Вестфаль­ского мира.

Глава третья Упущенная Европа

Взаимоотношения нетрадиционного ЕС с вполне традиционной сегодняшней ОБСЕ, представляющей «остальную Европу», сложны и неясны. Обе Коллегии сосуществуют пока что как два параллельных мира, и никто не знает, где и как они в конечном счете пересекутся. Ясно лишь, что если ЕС не захочет оста­ваться изолированным островком нетрадиционного мира в бушую­щем океане международной анархии, если, другими словами, суж­дено ему будущее, то где-то два этих мира должны пересечься.

Просто не станет ЕС самостоятельным актером на мировой сцене, покуда не укоренится в «остальной Европе» и в первую оче­редь в гигантской России. Именно потому замечает, наверное, тот же Роберт Купер, что «ключевой вопрос европейской безопасности в том, как повернется дело в России. Включить ее в [нетрадицион­ную] европейскую систему должно быть нашим главным приорите­том»¹⁶.

Перспектива