Россия и мусульманский мир № 9 / 2017

«Имарат Кавказ» некоторые исследователи называют «виртуальным государством»: с одной стороны, на заявленной им территории было «введено» шариатское право, зачастую замещающее собою различные виды права России; также существовали «специализированные институты власти»: высшим совещательным органом при амире «Имарата Кавказ» являлась «Маджлис уль-Шура», состоявшая из высших амиров – глав вилайятов и руководителей «джамаатов»; высшим судебным органом «Имарата Кавказ» являлся «Высший шариатский суд», возглавлявшийся кадием (председателем суда). Стоит также отметить, что в «Имарате», по данным некоторых ресурсов в сети Интернет, существовала так называемая Служба безопасности «Имарата» – Мухабарат во главе с ее руководителем, именуемым раисом, занимавшаяся «расследованием антигосударственной деятельности» врагов «Имарата» и разрабатывавшая «специальные мероприятия» по их «нейтрализации». Однако было бы ошибкой утверждать, что это было действительно осуществление государственных функций, а не их имитация: ведь фактически боевики не контролировали заявленных территорий, ими были лишь созданы базы в труднодоступных горных областях, а состав группировок постоянно менялся.

Несмотря на имевшиеся якобы «государственные» черты, «Имарат» являлся террористической организацией, представлявшей угрозу региональной и национальной безопасности России. В этой связи 25 февраля 2010 г. вступило в силу решение Верховного суда РФ о запрете деятельности в России международной террористической организации «Имарат Кавказ»7

.

Что же касается позиции США, которые взяли на себя роль главного борца с терроризмом по всему миру после событий 11 сентября 2001 г., то процесс признания ими «Имарата» террористической организацией затянулся. 29 апреля 2010 г. Хельсинкская комиссия США призвала Госдепартамент страны включить «Кавказский эмират» в официальный список международных террористических организаций. В июне 2010 г. госсекретарь США Хиллари Клинтон назвала лидера «Имарата Кавказ» Доку Умарова террористом. И лишь 11 марта 2011 г. «Имарат Кавказ» был включен в список террористических организаций в США.

28 июля 2011 г. уже комитет Совета безопасности ООН по санкциям в отношении «Аль-Каиды» и связанных с ней физических и юридических лиц принял решение о включении организации «Кавказский эмират» в санкционный список. В соответствии с резолюцией государства-члены ООН обязаны безотлагательно ввести в отношении «Имарата Кавказ» режим санкций, предусматривающий замораживание всех принадлежащих организации финансовых активов и прекращение предоставления любого содействия, включая, в частности, поставку оружия и экономических ресурсов.

Следует подчеркнуть, что «Имарат» оказался полон внутренних противоречий. Так, в августе 2010 г. в «Имарате Кавказ» произошел первый в его истории раскол. Асламбек Вадалов, названный незадолго до того преемником (наибом) объявившего о добровольной отставке, но вскоре внезапно передумавшего оставлять свой пост лидера «Имарата Кавказ» Доку Умарова, и еще несколько амиров чеченского сектора «Имарата» (так называемого «Джамаата Нохчийчоь») сложили с себя полномочия, заявив о выходе из-под присяги Умарову. Амиры же ряда других вилайятов выступили в поддержку Умарова, осудив действия Вадалова и его сторонников. Как следствие, в сентябре 2010 г. Умаров лишил «чинов» и «званий» троих лидеров чеченского сектора «Имарата» – Асламбека Вадалова, Хусейна Гакаева и Тархана Газиева.

25 июля 2011 г. информационные ресурсы боевиков сообщили, что Асламбек Вадалов и другие чеченские полевые командиры, вышедшие из подчинения Доку Умарову, обновили присягу лидеру «Имарата Кавказ». Таким образом, раскол «Имарата» был временно преодолен, однако же, не до конца. По утверждению исламского идеолога Орхана Джемаля (по данным на 2015 г.), существовали сильные разногласия между представителями чеченского бандподполья и дагестанского, являвшимися главными центрами «имарата»: так, чеченские боевики выступали против террора в отношении мирных граждан и предпочитали концентрировать свое внимание на представителях силовых структур, в то время как члены дагестанского подполья считали необходимым террор тотальный8.